Выстрелы. Продолжительные залпы, потом вновь тишина, и в этой тишине
Я слышу живой ток крови, во мне вновь звучит родовой крик матери, в моих венах под порывами сирокко бурлит жизнь возвратившегося племени, и в сумерках я возношусь к тополям предков, к их пирамидальным кронам, где каждым листком движет неодолимый растительный натиск, напоминающий в победном шествии ночи о рассеянной кавалерии нумидийцев в час, когда Магриб вновь пошел в атаку.
Залп и галоп, галоп и залпы. И вновь тишина.
Наконец! В завершение, когда опустошенное сердце впитало ужасающее слияние времен, я вновь становлюсь — не лицедействуя, а прилагая все усилия — тем неистовым человеком, который без устали посягал на тени.
Всем весом скрытых кладов скрюченные пальцы тянут меня обратно в груду трупов, а наш рухнувший город радуется тому, что остались хоть стены.
НЕДЖМА
Лахдар
Лахдар
ЛАХДАР
. Покинутые люди тянут ко мне руки, скованные гигантскими кольцами, тянущимися, как я вижу, от разлагающегося тела.НЕДЖМА
. Я не желаю слышать!ЛАХДАР
. Мы никогда никого не гоним из этого города, непереносимого для чужаков. Любой захватчик мог бы в очередной раз заколоть нас, и оплодотворить нашу могилу, и учить наших сирот своему языку, спокойно расположившись вместе со своими родичами и не боясь наших замогильных протестов. Никто не может нас услышать. И не потому, что мы не кричим… Всем жаром наших молитв мы неустанно призывали это изгнание, в котором и пребываем вместо вас — здесь, на нашем кладбище, на этой захваченной нами земле. Возможно, такова наша военная хитрость?НЕДЖМА
ЛАХДАР
НЕДЖМА
. Я не желаю слышать!ЛАХДАР
. Уходи, расстанемся без боли в наших чудовищных сердцах. Одной души хватит, чтобы пройти по миру, хоть и немного слов донесет последнее дыхание. Я умолкаю. Горячим комочком ты лежишь на кончике моего языка, и я молча гребу, чтобы причалить к тебе при отливе. Словно риф, твоя грудь не дает мне двинуться. Едва держась на плаву, торожными взмахами я продвигаюсь в сон грота. Сейчас я готов отдать тебе душу. Крушение больше не влечет меня. Я предпочел сну дар слова, лишь бы ты поддерживала меня. Но берега твоей плоти — это лишь бездны и буруны. Смертельно раненным я достигаю суши; стоит мне возвысить голос, и я предан.НЕДЖМА
. Я поджидала тебя в глубине провалов, в тесном кругу убийц я познала охоту на дикобразов. Ты всегда терял меня.ЛАХДАР
. Да, я проводил свои дни на дне могилы, подстерегая тех, кто не попался в твои сети. Они шли по моей груди, а ты выгибала спину, ты мурлыкала им в усы. Если я не мог сдержаться и протестовал, твое возмущение загоняло меня еще глубже, и каждый из соперников пользовался этим, норовя добраться до моего тесного убежища. Так мне приходилось соучаствовать в твоих преступлениях, отказавшись даже от казни.НЕДЖМА
. Ты лжешь. Что еще за казнь ты выдумал?ЛАХДАР
. Этот раздор придавал им смелости. Только я мог развеять их неведение. И соперники суетились, а порой даже плакали над моей могилой. Я не мог ни избавиться от их общества, ни утешить их, я, на котором еще оставались следы твоих когтей. Кстати, мой голос только усугублял бремя, так что любое исторгнутое мной проклятие лишь добавляло тебе очарования.НЕДЖМА