Антология современной французской драматургии.Том 1

Хасанукрадкой выходит, направляясь к силуэту. После короткого затемнения на сцене появляется Неджмас блуждающим взглядом, в разодранном покрывале; за ней на расстоянии следует Хасан. Она садится на скамейку.

ТАХАР(с вымученным смехом).Твой кофе еще горячий… Скажи, ты куда ходила? К родителям?

МУСТАФА. Дай ей спокойно кофе попить. У нее нет семьи. (Неджме.)Надо просто подождать; ты же знаешь Лахдара лучше нас…

ТАХАР(продолжая гнуть свое).Никто не бросит свою семью ради такого безумца, как Лахдар.

ХАСАН(выведенный из себя).Имей в виду, падаль, если бы наш друг был здесь, мы в жизни не открыли бы тебе дверь нашего дома. И уж не из уважения к твоим сединам.

ТАХАР. Лахдар! Лахдар!.. Только это имя и слышу. Ведь он прежде всего мой сын, разве не так?…

ХАСАН. Он сын своей матери: специально для тебя уточняю. Или напомнить тебе о твоем бесплодии? Сейчас самое время. Ты всего лишь старый вздорный трутень.

Молчание. Потом Неджма, поднося чашку к губам, начинает говорить тихим голосам, будто не слыша собственных слов.

НЕДЖМА. Сколько я ни звала, в ответ я слышала только шаги солдат; напрасно и сегодня бродила я по запретным местам, где валяются, лишенные способности кусаться, животные, пригвожденные к земле неуязвимым сапогом, чье присутствие помрачает наш разум обещанием борьбы, необходимой нам для мести, которую мы замышляем пусть безмолвно, пусть безоружно, но по крайней мере она дает нам уверенность, что, даже побежденные, мы пали с гордыней непобедимых. Раз единственный друг мой погиб, я буду ждать его, как никогда не ждала, топчась в пыли и крови, словно телка, что стремится на бойню в поисках утраченного семейства. Сколько лиц в пыли у моих ног, сколько призраков стелются за мною, и ни следа Лахдара.

МУСТАФА. Лахдар часто не откликается, когда его зовут.

ТАХАР. А я бы только понапрасну ноги сбил, если б носился как оглашенный в поисках этого нечестивца, моего приемного сына: вы меня попрекаете за любовь к нему, меня, единственного отца, которого он когда-либо знал, пока вы не заморочили ему голову со своими новомодными идеями, уж не знаю, откуда вы их набрались… И вот теперь, под влиянием товарищей, чьих имен он иногда даже не знал, он потерян не только для своего злого отчима, но и для матери, которую покинул совсем юным, едва закончив школу, в тот день, когда вы решили подразнить полицию, размахивая вашими непонятными плакатами… С тех пор вы только этим и занимались. Полиции вам уже не хватало. Теперь на вас наслали солдат. И вот вам результат: трупы молодых парней на улице. Они тоже ваши «товарищи», ради которых вы бросили все: учебники, работу, дома, семьи, лишь бы собираться в кучу и митинговать в ожидании, пока полиция и солдаты не отправят и вас к тем безымянным трупам, которых вы даже похоронить не можете, хотя ваши друзья, и Лахдар, быть может, среди них, лежат здесь у вас под носом, на той же улице, где проходили ваши собрания…

МУСТАФА. Мы все родились на этой улице. И никакая полиция не выживет нас отсюда. А что до трупов, старая улица их повидала немало… По ней и ваш катафалк проедет, жалкий вы старик. И нас всех она проводит. Не количество смертей тяготит нашу улицу, а одинокая смерть трусов, таких вот вечно трясущихся, вроде вас, отсталых отцов, предающих своих предков. Вы думаете, что обеспечиваете себе спокойную старость, отправляя нас на стройки и в школы, откуда нас постоянно изгоняют те, чье владычество стало для вас отрадой; вы восхищаетесь могуществом, роскошью, оружием наемников, которые восторжествовали над нашими общими предками: для вас борьба больше не имеет смысла… Это означает только одно: ваши холопские души ввергли вас в позор добровольного сладострастного самоуничижения, породили в вас рабские мечты, расплачиваться за которые приходится вашим детям, — в этом вы следуете примеру своих поработителей, те тоже наивно полагают, что любят вас (подлец всегда наивен), потому что живут за счет вашего усердия и считают вас частью собственной гнусности, а себя представляют чем-то вроде отцов-основателей… Но в конце концов вы окажетесь в дураках. Вопреки вам дети ваши выросли на улице. Их не успели приручить, и они послали куда подальше все ваши мечты о благоденствии. Мы больше не работаем на спокойную старость холуев.