Антология современной французской драматургии. Том I

ФАТИМА. И надо же вам было облачаться в вязаную железную рубаху, ошеломливаться и ощетиниваться ради того, чтобы в конце концов показать спину.

МИРТИЙ. Под этим вязаным железом я ловок и я гол.

ФАТИМА(указывая на здание). Так, значит, оно вам не интересно.

МИРТИЙ. Оно мне интересно, потому что интересна ты. Господь доходит до мужчины через женщину.

ФАТИМА(иронично). В самом деле?

МИРТИЙ(разглядывая ее с очень близкого расстояния). На самом деле они зеленые.

ФАТИМА. Зеленые? Вы меня удивляете. Наверное, они отражают твои. Вернее, ваши, извините.

МИРТИЙ(начинает ее раздевать). «Твои» звучит лучше.

ФАТИМА. Вам бы следовало скорее посмотреть сюда. Раз уж все склоняется и все поддается, отчего бы вам не приложить усилия для проникновения за эту стену, а не за мою одежду? Осторожнее, вы мне сейчас порвете! Совратитель…

МИРТИЙ. Я практиковался. Но, змея! Совсем недавно ты беспокоилась о том, что меня оскорбят. Теперь же собираешься сама оскорбить меня, поскольку тебе кажется, будто мне страшно. Мне и не страшно и не стыдно быть большим ценителем гладкости кожи, чем камней. И если уж Создатель создал эдакое создание, о создание! — то почему бы мне не обратиться к Господу через него!

Открывается дверь на балкон. Из нее появляется Человек, одетый в голубое, отдающее в зелень платье, с обмотанным поперек тела куском темно-синей ткани. Он смотрит на парочку и улыбается. Своей белокурой бородой и венцом из колючек он напоминает Христа в традиционном изображении.

ЧЕЛОВЕК. Я не спешу. Я жду уже тысячу лет. Приблизься.

Слышны звуки колокола. Миртий делает пару шагов в направлении Человека.

Вы, сударыня, подойдите тоже… Идите же… Рыцарь, ты дрожишь. Но почему?

МИРТИЙ. Я не дрожу.

ЧЕЛОВЕК. Я слышу, как звенит золото твоего ожерелья о ворот нагрудника.

МИРТИЙ. Я же слышу звук колоколов, похожий на такой же в церкви Трушансака.

ЧЕЛОВЕК. Скажи мне имя, данное тебе при крещении.

МИРТИЙ. Вам оно, стало быть, неизвестно?

ЧЕЛОВЕК. Предположим, мне хотелось бы проверить твою правдивость.

МИРТИЙ. Я рыцарь Миртий, вольный арендатор барона д’Арьежа…

ЧЕЛОВЕК …каковой является вассалом графа Тулузского Раймонда, четвертого, носящего это имя. Как видишь, я все знаю.

МИРТИЙ. Готов поклясться, кто угодно, даже эта женщина (указывает на Фатиму), кто угодно знает графа Раймонда.

ЧЕЛОВЕК. Теперь ты меня проверяешь, однако. Ты хочешь от меня, поразительного, удивительного. Двенадцать! (Фатиме, которая делает движение удалиться.) Не уходите, сударыня. Вы мне напоминаете одну парфюмершу. Рассказывали после, что они у нее были рыжие, однако они были черные. Конечно же, она их красила растертыми листьями хны. «Зачем ты красишь волосы?» — спрашивал я ее. И что она мне отвечала? Вы, сударыня, скажите… Что она мне отвечала?

ФАТИМА. Я не крашу волосы… Наоборот… Я их обесцвечиваю.

ЧЕЛОВЕК. А после?

ФАТИМА. Это естественный продукт… Это не может повредить… (Заходится в рыданиях.)

МИРТИЙ. Все женщины так говорят.

ЧЕЛОВЕК. Двенадцать — это женщин. А мужчин — пятнадцать. Утешь ее, конь Миртий. Помести голову ее на свою шею. На ее бедро прилепи свою руку. А теперь давай, двенадцать. (Напевает.) Двенадцать, двенадцать, двенадцать… Красное яблочко на месте сердца…

МИРТИЙ. Двенадцать? Я не понимаю. Это про апостолов?

ЧЕЛОВЕК. Про женщин. Двенадцать было их, мой мальчик, женщин, которых, начиная от Тулузы, ты посетил по дороге, знаток!

МИРТИЙ. Прошу вас не держать на меня зла за это.

ЧЕЛОВЕК. Да, двенадцать женщин. А мужчин пятнадцать.

МИРТИЙ. Я не посещаю мужские тела.

ЧЕЛОВЕК. Женщины, уложенные тобой, впоследствии поднимаются. Мужчины — никогда.

МИРТИЙ. Не знаю, кто вы. От Пиренеев до Дуная и поперек всей Анатолии, где бродят гигантские собаки…

ЧЕЛОВЕК. Сам терпеть не могу собак…

МИРТИЙ. Пришлось мне, и не раз, путь себе пробивать среди живых. Дозорные в меня стреляли. Патрули, прильнувши к шее лошади, меня стремились обойти. Следовало ли щадить это отродье?

ЧЕЛОВЕК. Пят-над-цать.

МИРТИЙ. Хм, пятнадцать?.. Стольких я не насчитал…

ЧЕЛОВЕК. Лодочник-болгарин. Вы повздорили. Ты сбросил его в реку.

МИРТИЙ. То была его стихия. Я думал, он выплывет…

ЧЕЛОВЕК. Он умер от мгновенного охлаждения. Что же касается одной из двенадцати женщин, самой молодой…

МИРТИЙ. Малышки Жермены… Игруньи в куклы…