Антология современной французской драматургии. Том II

Они захотят объяснить тебе и, возможно, сделают это, и сделают неуклюже, вот что я хочу сказать, так как они боятся времени, которое ты им даешь, боятся, что слишком мало времени вы проведете вместе — я тоже не строю никаких иллюзий, не уверена, что ты собираешься остаться с нами надолго, в этом нашем углу, в этом городе, подобии города. Ты не успел еще приехать, только появился, как уже подумал, я видела что сделал это напрасно, и уже тебе хотелось немедленно вернуться назад, ничего не говори мне, не говори, что это не так, — они будут бояться (в них говорит страх), будут бояться, что слишком мало времени ты им даешь, слишком мало времени вы останетесь вместе, и поэтому выскажутся неуклюже, все будет сказано неловко или слишком быстро, в резкой манере, что может привести даже к грубости, потому что они люди грубые, всегда были грубыми и остаются ими, грубые и жесткие, такая уж у них манера, а ты этого не понимаешь, я-то знаю, как это бывает, так всегда было. Ты будешь отвечать скупо, два-три слова, и будешь сохранять спокойствие, как свойственно тебе, — не мы, не я и не твой отец, он в еще меньшей степени, чем я, не мы тебя научили этой твоей манере, умелой и ненавистной для других, сохранять спокойствие при любых обстоятельствах, манера действительно ненавистная, не помню, чтобы она водилась за тобой прежде, а может, просто забыла — ты будешь отвечать скупо, два-три слова, и только улыбаться, улыбаться им, и потом, спустя какое-то время, впоследствии, вечерами, перед сном, они вспомнят только эту улыбку, тот единственный ответ, который им захочется сохранить на память о тебе, и будут смаковать ее снова и снова, но это ничего не изменит в ваших отношениях, даже наоборот, ухудшит их, как знак некоего презрения, след от самой страшной раны.

Что касается Сюзанны, то два-три твоих слова ее огорчат, она расстроится из-за этих оброненных слов, а также из-за улыбки, как я говорила, или из-за улыбки, или из-за слов.

Антуан станет еще жестче и грубее, когда придется что-то говорить о тебе, или же промолчит и вообще рта не раскроет, что еще хуже.

Сюзанна хотела бы уехать, она говорила, наверное, уехать далеко и начать новую жизнь (она в это верит) в другом мире, обычная история. Не слишком, как помнится (а я прекрасно помню), отличается от твоей, а ты был моложе ее, и такая же непоправимая.

Только бы оставить и забыть других. Одно и то же. Всегда одно забвение.

Антуан же мечтает, чтобы больше было свободы, не знаю, что он имеет в виду, но именно это слово он употребляет, когда злится, — сразу и не подумаешь, что он может злиться, но это с ним случается довольно часто — ему бы хотелось по-другому устроить свою жизнь с женой и детьми и не иметь никаких обязательств, другая заноза, которая засела у него в сердце и о которой он твердит, — не иметь никаких обязательств.

Перед кем, перед чем? Не знаю, но эту фразу он часто повторяет: не иметь больше никаких обязательств.

Что ж. Я его выслушиваю. Вот и все.

И с тобой тоже они хотят поговорить об этом, хотят попросить разрешения, странная идея, и ты скажешь, что не понимаешь и что ты им ничего не должен, а они ничего не должны тебе и что они могут распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению.

Рассказываю не для того, чтобы тебя огорчить, тебе ведь это безразлично, вообще не имеет к тебе отношения.

И, возможно, здесь ты прав, слишком много воды утекло, все отсюда, ты никогда не хотел брать на себя ответственность ни за них, ни за меня, ни за кого, не хотел никакой ответственности, и никто не мог бы тебя заставить. (Наверное, ты считаешь, я не знаю, просто предполагаю, наверное, считаешь, что я сочиняю, выдумываю и что они ничего не станут тебе говорить и день закончится, как и начался, незаметно, незначительно. Ладно. Поглядим.)

Чего они хотят, чего бы им действительно хотелось, так это чтобы ты их поддержал — разве мало было им в жизни поддержки? — чтобы поддержал, что-нибудь позволил или запретил, чтобы сказал им, сказал Сюзанне — даже если это не так, даже если это выдумка, что из того? Разве трудно просто пообещать, даже если знаешь, что не выполнишь? Чтобы ты сказал, например, Сюзанне, что она может приезжать к тебе иногда, два-три раза в год, если захочет, может навестить тебя там, где ты теперь живешь.

Мы же не знаем, где ты живешь. Пусть она сдвинется с места, поедет, потом вернется, пусть знает, что ты интересуешься, не делаешь вид, а действительно интересуешься, что тебе это важно.