Антология современной уральской прозы

— Нет, это не здесь, — сказала старуха, с трудом выбираясь из машины, — здесь хозяева, — и мотнула клюкой-посохом куда-то в сторону. Он посмотрел в указанном направлении и увидел, что среди всяческих густых зелёных насаждений виднеются некие беленькие домишки — сарайчики, малухи, летовки, как их ни назови, суть та же. Старуха бодро уковыляла, попросив не отпускать такси, он тем временем достал вещи из багажника и стал ждать, совершенно запарафиненный и раздрыганный, потный, грязный, голодный, с изжогой в желудке и тоской в сердце. Тут появилась старуха, только уже с хозяйкой — невысокой женщиной в возрасте, удивительно приятного, интеллигентного вида. Судя по всему, она развешивала белье — на шее висела бечёвка с прищепками.

Пожилая дама внимательно посмотрела на него, почмокала отчего-то губами и как бы выкатила изо рта (как карамельку или орешек) первую фразу: — Вы надолго?

— Дней на двадцать, а может, и больше. — Если один, то дороже, не два пятьдесят, а три рубля. — В день? — Конечно, и деньги вперед! Он тут же отсчитал хозяйке деньги. — Ещё десятку, — утробно сказала старуха, — куртаж. Он дал старухе десятку и ещё пятёрку, чтобы расплатиться с таксистом, а сам, подхватив вещи, двинулся за дамой, двинулся какой-то нетвёрдой, покачивающейся походкой, но — слава Богу — идти всего ничего, метров десять-пятнадцать (потом он вымеряет расстояние точно, и получится, что между двором большого дома и тем местом, где стояла его мазанка, малуха, времянка, летовка, всего двенадцать с половиной метров, из которых часть пути занята тем самым старым столиком когда-то чёрного, а ныне буро-коричневого цвета, да четырьмя — иногда их становилось больше, но никогда — меньше, старыми же венскими стульями), дама (всё же так говорить и приятнее, и точнее, чем пожилая, милая женщина) открыла ключом почти сплошь застеклённую дверь и показала ему маленькую комнатушку с двумя кроватями, столиком, тумбочкой и двумя стульями. — Кто-нибудь тут ещё будет жить? — спросил он. — Наверное, — удивленно ответила дама, а потом добавила: — Ваш паспорт, пожалуйста, — и как бы извиняясь, — прописать надо.

— Да, да, пожалуйста, — и он протянул паспорт. — Располагайтесь пока, — сказала дама, — я скоро приду. — Он бросил вещи на постель, вышел из домика и сел на табуретку, стоящую под большой сливой. На душе было паршиво, вот только отчего? Нет, совсем не из-за того, что... Да, правильно, один, пусть ещё каких-то два месяца назад... Всё это чепуха, просто устал, нервы ни к чёрту, а тут вдруг отпустило, да и как иначе: небо (голубое, с чуть палево-зеленоватым оттенком), горы (Ай-Петринская яйла, вот она, сразу за домиком, нависает тревожной тенью, гонит мрак и прохладу), море (его не видно, но он-то знает, что оно внизу, он его уже видел, пока ехал из Симферополя, горы отступили, и что-то розово-синее возникало на несколько минут, заливая собою весь горизонт), да и дышится здесь совсем по-другому, и слышны редкие звуки машин, что проезжают улицей неподалёку от дома. Но паршиво, а спелые сливы висят слишком низко над головой, интересно, их можно есть? Впрочем, вопрос надо уточнить: можно ли их есть бесплатно или надо доплачивать хозяйке отдельно? Не забыть бы спросить, в таких вопросах он всегда скрупулёзен (точнее сказать, дотошен, хотя жена говорила, что он просто зануда, и это тоже вписала в счёт). Раздеться бы, принять душ, лучше холодный, хотя откуда здесь горячий, откуда здесь вообще горячая вода, ведь дом-то, скорее всего (тот, кирпичный, на шесть или четыре квартиры — поди, разберись), не благоустроен, хорошо, если газ есть, но холодный душ — это то, что сейчас необходимо... — Ну и как вам у нас? Он даже не заметил, как подошла хозяйка. — Паспорт я верну завтра утром, чаю хотите с дороги? — Да, но вот если бы сначала в душ...

Она смущенно засмеялась и как-то нелепо взмахнула руками: — Да, да, что вы, я совсем забыла, вот он, рядышком, — и открывает дверь в небольшую деревянную кабиночку. — Вода, должно быть, уже нагрелась, накачали с вечера... — Отлично, а потом можно и чай.

(Можно, можно и возможно, воз ос, освоз, почти освод, общество спасения на водах, спасение утопающих — дело рук самих утопающих, вода же не очень тёплая, но и не совсем холодная, как раз то, что нужно, намылиться, смыть дорожные пот и грязь, самолет летел три часа, потом ещё три часа езды в троллейбусе, потом ещё два часа на солнцепеке, итого восемь, а учитывая час в Симферополе, то девять, полный рабочий день плюс час на обеденный перерыв, освоз, освод, от плавок напрело в паху, намылить получше, потом не забыть смазать детским кремом, какого чёрта она ушла, что ей так не нравилось? Ну её к дьяволу, пущусь сейчас во все тяжкие, вот обсохну после душа, попью чайку, поем где-нибудь и пойду на набережную, девок кадрить, там должны быть хорошие девки, они прогуливаются и ждут, кто бы их закадрил, так отчего бы не я? Гоп-стоп, освоз-освод, где тут закрывается вода?)