Антология современной уральской прозы

Да, продолжим с красной строки, начнём абзац, абзац-форзац, лучше всего, когда слова выскакивают сами, как отстрелянные гильзы из патронника. Двое из них к тому времени уже будут далеко, смоются, уберутся от греха подальше, спасут свои шкурки, будут оттягиваться в полный рост на Австралийском побережье врайоне Большого Барьерного Рифа. По жизни. По жизни в полный рост. Машина начинает пробуксовывать, колёса вертятся на холостом ходу, надо подкладывать слеги и большие, тяжёлые камни. Лесная дорога — это вам не Австралийское побережье! К тому времени, когда всё заорут и загадят окончательно, в небе проковыряют озоновую дыру, лучи солнца вместо жизни понесут смерть (открываем скобки, ибо об этом, как и о политике, лучше не говорить — так, по крайней мере, спокойнее. Да они и не говорят, они просто сидят за угловым столиком на открытой веранде второго этажа лесного ресторана «Кара-голь», что в переводе означает «Чёрное озеро». Совсем рядом над ними нависает вершина Ай-Петри, внизу — водопад с забывшимся сейчас названием (если постараться, то можно вспомнить, что название его Учан-Су) и — соответственно — ещё один ресторан, имя собственное коего тоже запамятовано (естественно, что и ресторан именуется «Учан-Су»). На вершине Ай-Петри ещё один ресторан, не мир, сплошная обжираловка, веселье по восходящей на невысокой горной гряде. «Кара-голь» расположен в заповеднике. Высокие и мощные реликтовые и эндемичные крымские сосны. Лесной орех, лесной виноград. Исключительно местные разновидности, куда ни плюнь — одни эндемы и реликты. В ресторан надо приезжать пораньше, иначе не попадёшь, всего двадцать столиков и, пожалуй, самая экзотическая кормёжка в стране. Правда, не с их кошельками. Впрочем, если поднатужиться, подвести дебет-кредит, тряхнуть мошной, потрясти бумажником, то на один раз хватит. Они и встряхнули, а потом приехали сюда на такси к одиннадцати утра. Час гуляли, правда, соблюдая очередь. Вас здесь не стояло. Нет, вы не правы, моё здесь стояло. Хи-хи. Ха-ха. Хи-хикс. Слишком много иностранцев, приехали оттягиваться, тратить валюты. Фунты, доллары, марки. Уже обменные, уже переведённые, но валюты. На конце «ы». Так забавнее. Иностранцы и деловые люди. Деловые люди и бляди. Бляди и состоятельные отдыхающие. Состоятельные отдыхающие и они. Они первые, целебный горный воздух, но тянет и морем. Все ароматы, сведённые в один. Не воздух, сплошной Кристиан Диор. Недаром совсем рядышком правительственный заказник. Толстые дяди с партийными билетами, номера которых входят в первую сотню, стреляют из штучного нарезного оружия. Кабаны и изюбри, изюбри и косули, косули и благородные олени. Пиф-наф, ой-е-ей, умирает мой изюбрь. Мясо изюбря подают в холодном виде, нарезанное длинными тонкими ломтиками, под шубой из колец сладкого перца, несколько сортов зелени — петрушка, киндза, дикий лесной чеснок, он же черемша, листочки портулака, салат. Сладкий крымский лук. Всё это обильно сдобрено пряностями. Шуба даёт сок, блюдо стоит так около часа, а потом на стол. Холодное отварное мясо изюбря с зеленью и приправами. Цена — около пяти рублей за порцию. Но это ерунда, дичина благородно влияет на половое чувство. Укрепляет и увеличивает. В правительственном заказнике очень любят стрелять изюбрей. Из штучных нарезных ружей бельгийских, французских, английских и швейцарских фирм. Штуцер ценою в пятьдесят тысяч. Естественно, что не рублей. Они берут на троих две порции изюбря, две порции холодного филе рябчика под майонезом, с сыром и, естественно, брусникой, две порции грибов просто так, две порции помидоров, фаршированных белыми грибами, две порции холодного фазана. Три порции форели. Две порции мяса оленя, тушенного в двадцати восьми травах по-восточному. Одну порцию перепёлки по-охотничьи. Одну баранину в горшочке. Двести пятьдесят водки — это для Александра Борисовича. Графинчик запотелый, только со льда. Приносят сразу же. Бутылку сухого вина для Марины. Что-то грузинское, то ли «Мукузани», то ли «Напареули», двойной ряд медалей на уютненькой патриархальной бутылке. Он не пьёт спиртного, ему приносят кувшин морса со льдом. Всё как дома. Давно всем надоевшая Елена Молоховец. Квасы, морсы и настойки на любой вкус. Клюквенное пойло в Крыму. Потом кофе по-турецки, три. Пока всё. Скобки опять закрываются).