Антология средневековой мысли. Том 1

Глава XIX. Какому Лицу в Троице, собственно, особенно свойственна полнота как бескорыстной, так и должной любви

Из того, что мы сейчас уже сказали в связи с рассмотрением темы о двух Лицах, достаточно ясно, что мы должны думать об остальном. Ведь поскольку Лицу особенно свойственно как происходить от другого, так и иметь происхождение от себя, то необходимо, чтобы в Нем было изобилие как бескорыстной, так и должной любви, и Оно должно беспристрастно выказывать полноту обеих, а именно, одной к одному, другой — к другому. Должное — это то, что питает величайшую любовь к тому, от кого получает все, но кому ничем не воздает; бескорыстное же — то, что питает величайшую любовь к тому, от кого ничего не получает, но целиком воздает. И вот уже мы совершенно ясно понимаем, каким образом мы должны, согласно этому рассуждению, различать особенное среди единичного. Ведь понятно, что в одном из трех Лиц — высшая и только бескорыстная любовь. В другом же — хотя и высшая, но только должная. А в третьем — хотя и высшая, но, исходя из одной, должная, а исходя из другой — совершенно бескорыстная. И вот именно в высшей любви есть различение свойств, но, впрочем, общее у всех у них то, что любовь эта — высшая и поистине вечная. Итак, теперь, в результате рассмотрения истинной и высшей любви, мы можем заключить, может ли иметь место четвертая личность в этой множественности Божественных Лиц.

Глава XX. На основании этого разум ясно доказывает, что четвертое Лицо в Божестве не может иметь места

Вышеизложенное совершенно ясно доказывает, что в Божестве может быть только одно Лицо, которое существует Само по Себе. Отсюда внимательный исследователь истины может также, не впадая в сомнение, заключить, что в этой взаимной любви Лиц не может быть любви, которая не была бы или только бескорыстной, или только должной, или одновременно и должной, и бескорыстной.

Тем не менее, относительно названных Трех [Лиц] известно, что полнота бескорыстной любви имеется только лишь у одного, полнота же должной любви только лишь у другого, полнота как должной, так и бескорыстной — только лишь у третьего. Но что мы к этому добавим? Разве что у каждого из этих трех есть что-то другое и это «что-то другое» есть свой род любви? Разве «быть» для кого-нибудь из них иное, чем «любить», а «любить» — [иное], чем «быть»? Где есть та истинная и высочайшая простота, которую мы выше искали, и нашли, и доказали многократными убедительными подтверждениями? Итак, без сомнения, нужно, чтобы при высочайшей простоте «быть» было бы тождеством «любить». Следовательно, для каждого из Трех Его Лиц бытие то же самое, что и Его любовь.

Итак, то, что в едином Божестве есть много Лиц, не будет ничем иным, как тем, что много [Лиц] имеют одну и ту же, а именно — высочайшую, любовь, но бытие скорее они имеют на основании отличительного свойства. Одно Лицо там — не что иное, как высочайшая любовь, отличенная одним свойством. Другое Лицо — не что иное, как высочайшая любовь, отличенная иным свойством, и ничто иное не есть третье Лицо, как высочайшая любовь, отличенная третьим свойством. Итак, в зависимости от числа свойств, будет и число Лиц. Следовательно, поскольку любое Лицо, как мы сказали, есть то же, что и Его любовь, и поскольку отмеченные различия есть у каждого из [Лиц], понятно, что среди одних только уже названных трех [Лиц] мы никоим образом не сможем найти ни четвертого свойства, ни четвертого Лица.

Пусть не случится так, что нас кто-то недостаточно поймет и вследствие этого необдуманно опровергнет в том, как мы определили бескорыстное и должное; нам, во всяком случае, ясно, что мы не всегда понимаем это в одном и том же значении. Мы утверждаем, что этот должен любить того за то, в чем тот достоин. Тем не менее, мы утверждаем, что один должен любить другого за то, что тот делает его по заслугам должником за дар или благодеяние. Так и бескорыстное может быть понято совершенно иначе и с совершенно иным значением. Но с каким значением мы хотим принять в этом месте и то, и другое, мы определили в добавочном описании, чтобы не было места кривотолкам. Пусть же никто не удивляется и не возмущается, если то, что мы думаем о столь глубоких темах, мы высказываем доступными нам словами. И вот мы уже объяснили, каким образом, при вышеизложенном утверждении, ясно доказывается, что четвертое лицо в Божестве не может иметь места.

Глава XXI. Сколь много мы можем заключить из самого последнего