Антология средневековой мысли. Том 1

24. Незнание же вещей делает неясными и фигуральные выражения, так как мы не знаем природы ни живых существ, ни камней, ни трав или других вещей, которые часто упоминаются в Писании по сходству их с чем-либо другим. Ведь сколь много смысла открывается в том, почему Господь повелел нам быть «мудрыми как змеи» (Мф. 10, 16), поскольку о змее известно, что он, защищая голову, набрасывается на нападающих на него всем телом своим. Это значит: вместо нашей головы, потому что она — Христос, мы охотнее предоставляем преследователям свою плоть, дабы не губить в себе веры христианской, так как, прося пощады для тела, мы могли бы отречься от Бога! Или то, что он, как говорится, стесненный узостью пещеры и, сбросив старую кожу, получает новые силы, настолько согласуется с представлением о кознях змея и с совлечением самого ветхого человека, как говорит апостол, чтобы облечься в нового (Еф. 4, 22-24; Кол. 3, 9-10); и совлекшись через теснины, как учит сам Господь, «входите тесными вратами» (Мф. 7, 13)! Следовательно, как познание природы змея объясняет многие подобия, которые обычно даются в Писании об этой живности, так и неведение о некоторых животных, которые в нем упоминаются не реже (ради уподобления), часто мешает тому, кто стремится понимать (intellector). Так же нужно постигать природу камней, так же и трав, и чего-либо другого. В самом деле, и знание о карбункуле, светящего во тьме, разъясняет много неясного в книгах, в которых он упоминается ради [какого-либо] подобия; а незнание берилла и алмаза большей частью сковывает силы разумения. И легко понять, что вечный мир обозначается оливковой ветвью, принесенной голубицею в ковчег (Быт. 8,11), не по иной причине, как по той, что мы знаем: и оливки не скоро портятся при легком прикосновении, и само дерево постоянно покрыто листвой. Многие, не зная иссопа, покуда не ведают, какую силу он имеет для очищения легких или, как говорят, для проникновения корнями сквозь камни, поскольку это трава малая и низкая, совершенно не могут понять, почему сказано: «окропи меня иссопом, и буду чист» (Пс. 50, 9).

25. Незнание чисел позволяет не понимать многое, помещенное в Писании в переносном и даже мистическом смысле. Ибо природный ум (ingenium), как я уже о том сказал, не может не волноваться оттого, что он хотел бы [знать], почему Моисей, Илия и Сам Господь постились сорок дней (Исх. 24,18; Мф. 4,2). Фигурального узла этого действия нельзя развязать иначе, как через познание и обдумывание этого числа. Ибо четырежды десятеричным числом оно выражает как бы связанное во времени познание всех вещей; в самом деле, четверичным числом выражается течение времени суток и года; суточное состоит из утренних, полуденных, вечерних и ночных часов; а годовое из весенних, летних, осенних и зимних месяцев. Ради вечности, в которой мы желаем жить, мы должны воздерживаться от наслаждения временем, пока живем во времени, и поститься, хотя самим протеканием времени нам внушается учение о презрении к временному и жажде вечного. Далее, десятеричное число означает познание Творца и твари. В самом деле, троичность присуща Творцу, семеричное число указывает на тварь вследствие [присущности ей] жизни и тела. Ибо жизни свойственна троица, с помощью которой и нужно любить Бога: всем сердцем, всею душой, всем помышлением (mens). В теле же яснейшим образом явлена четверка — таково [число] элементов[65]. Итак, этим десятеричным [числом], поскольку оно проникает в нас во времени, то есть полагается четырежды, нам предвещают, что нужно сорок дней поститься, чтобы жить чисто и воздержанно, без пристрастия к временному[66]. Это — Закон, персонифицированный Моисеем, это — пророчество, персонифицированное Илией, это предвещает Сам Господь, который, словно бы засвидетельствованный Законом и пророчествами, явился между ними в сиянии на горе трем ученикам, увидевшим [Его] и восхитившимся. Затем так же можно спросить, как из числа сорок происходит [число] пятьдесят, которое непосредственно в нашей религии является священным из-за Пятидесятницы (Деян. 2), и каким образом оно, взятое трижды для [обозначения] трех времен (до Закона, под Законом и под Благодатью) или же для [обозначения] имени Отца, Сына, и Святого Духа, прильнув выше — к самой Троице, относится к таинству непорочнейшей Церкви и доходит до [числа] сто пятьдесят три — [числа] рыб, которые по воскресении Господа были пойманы сетью, брошенной по правую сторону (Ин. 21,6-11). Таким образом под многими другими различными формами чисел в Священном Писании располагаются некие тайны уподоблений, которые скрыты от читателей из-за незнания [значения] чисел.