Антология странного рассказа

— Эх, ну и балда же ты, малая! Будешь так халтурить, никогда не сможешь выходить даже на самый низкий уровень. Что, жалко стало героиню?

Кивает и шмыгает носом. Ну совсем ребёнок же. Но и я хорош: нашёл кого «Хвостом» поить!

Она вытирает нос и вдруг очень жёстко спрашивает:

— Значит, ты так меня видишь?

Вот к этому вопросу я совершенно не был готов, по правде сказать. И ведь — чёрт, чёрт!! — я не знаю, как она видела то, что появилось на экране!

Для меня-то это, конечно же, ни с какой стороны не она — а та «она», которая меня ей рекомендовала…

Впрочем, в некотором смысле это одно и то же лицо.

— Послушай, нинья, — я подхожу к ней и нагибаюсь (отмечаю, что опасно близко нагнулся, но сейчас так надо), — не выдумывай чепухи. Тебе ещё надо научиться видеть экран без помех, понимаешь?

Она снова шмыгает носом и кивает.

— И всё, на сегодня работа прекращается. Завтра в это же время — всё сначала. А сейчас… хочешь в зоопарк, а?

Она уже смеётся:

— Ты бы меня ещё на карусели покататься пригласил!

Вот так.

На карусели мы как раз катались с…

Неужели знает?

Нет, не думаю.

Не до такой же степени.

Впрочем…

И я нагибаюсь за ножом.

— Хочешь меня вскрыть? — бесстрашно интересуется она.

— Нет, нинья. Себя.

Рафаэль Левчин Юрий Проскуряков

Из [Стены У]

— Вот это и есть главная стерва!..

Ещё и пяти минут не прошло, а она

уже прёт на публику всей грудью!

Г. Фаллада. «Что же дальше, маленький человек?»

2 [змея совершила]

Гигантская змея совершила очередной поворот внутри обозначенного горящими свечами спирального коридора и распалась. У Адама в сознании почему-то всплыл японский иероглиф ¥ и обрывок «Ста стихотворений ста поэтов» Фудзивара-но Тэйка. Её тонко нарисованное, абсолютно неподвижное лицо и безошибочная прелестная рука, выкладывающая только правильные половинки стихотворений при игре в «ута-гарута» в новогоднюю японскую ночь…

Между тем оставлявшие символическую змею люди в пёстрых костюмах развернулись и поклонились на все четыре стороны несколько раз, с каждым разом всё ниже. Четыре женщины в коротких хитонах: зелёном, лиловом, оранжевом и чёрном — голова змеи — вышли в центр спирали и подняли над головами обнажённые клинки, тяжёлые на вид, длинные и сверкающие. Одна из них начала с подъёмом произносить что-то, остальные вторили окончаниям фраз. Что именно они говорили, расслышать было невозможно, так как всё перекрывалось невнятным, но довольно громким бормотаньем, исходящим от толпы непосвящённых, окружавших сделанный из свечей лабиринт-спираль, внутри которого происходило главное действо.

Адам попытался протиснуться сквозь чащу тел, натыкаясь на расставленные локти, упрямо вздыбленные спины, и остановился. Поскольку ближе всё равно не подпускали, он прекратил бесплодные попытки рассмотреть в сгущавшейся темноте происходящее и расслышать произносимые заклинания. В конце концов, он здесь не ради этого. По крайней мере, не только ради этого.

Хотя подслушать его мысли как будто не мог никто (во всяком случае, в этот момент), он непроизвольно оглянулся. Сухощавый старик с закрытым чёрной повязкой глазом смотрел на него в упор. Адам невольно отвел глаза. Во взгляде незнакомца читалось что-то неясное и угрожающее. Именно в этот момент наступила полнейшая тишина, так что барабанные перепонки готовы были взорваться от бесплодного поиска внезапно исчезнувших звуков. Прямо над головой Адама над толпой в колеблющейся тьме закричала птица, металлическим неживым голосом. Что-то произошло — замелькали лунные блики, лица людей замещались мордами животных и мгновенно возвращались к своему почти первоначальному виду. Красный туман медленно расползался под ногами.

Ради чего он, собственно, здесь?

Адам чувствовал, что ещё немного— и он потеряет сознание. Чтобы не упасть, он ухватил за плечо рядом стоящего человека… Как ни удивительно, несмотря на испуг и панику в предчувствии припадка, мысли продолжали течь своим ясным… кажется, чересчур ясным порядком.

Официально— он журналист, которому повезло быть допущенным на тайный ритуал неоязычников…

Это подумал он сам или зловещим шепотом прошептал старик, который теперь уже стоял за спиной Адама почти вплотную? Адам снова с тревогой оглянулся. За спиной у него стоял невысокий длинноволосый мужчина средних лет, чем-то напоминающий индейца. Он пил колу из банки и не смотрел на Адама. Кадык мужчины, когда он делал крупные глотки, ритмично ходил вверх и вниз, как спуско-подъемный механизм.

Адам поискал глазами в толпе. Старика нигде не было… Тошнило… Кружилась голова… Красный туман уже поднимался до пояса, распространяя мерзкую вонь горящей свалки.

Померещилось?

Исчезнув, зловещий старик почему-то не желал уходить из сознания…

— Извините… Извините… Мне плохо… — тусклым, еле слышным голосом пробормотал Адам, избегая смотреть на соседа, в плечо которого он впился всей пятерней…

— Что… что… что-о-о-о-с-ва-ми… свами?