Антон Губенко

— Не шибко хорошо, но отменять не будем.

— Есть, товарищ командир.

Губенко запустил мотор, который огласил округу страшным ревом. Погоняв его на разных режимах, Антон приготовился к взлету.

Приехали летчики, инженеры из штаба авиации округа: понаблюдать — летал первый заместитель командующего авиацией округа, посмотреть виртуозные полеты известного летчика.

Самолет взлетел, пробил облачность и исчез из поля зрения. Далеко за толщей облаков катался звук, скакал из конца в конец аэродрома. Самолет выскочил из плотных створок облаков неожиданно, проделал несколько фигур и свечой взмыл вверх. Второй выход из облаков был прицельный — Губенко стрелял по мишеням. И снова серия фигур, четких, выполненных уверенной рукой мастера высшего пилотажа, и снова свеча…

— Облачность тяжелеет, теряет высоту, — сказал взволнованно синоптик.

Сверху нарастал шум мотора — самолет катился вниз. Слова синоптика вызвали напряжение у присутствующих. Затаив дыхание, они всматривались в небо. Самолет выскочил справа от них, стремительно, неудержимо, чтобы разбежаться для нового ошеломляющего взлета.

Истребитель взвихрил тучи и, проседая, направился вдоль аэродрома, оглушая всех неимоверным, работающим на пределе двигателем. Летчики видели, как стелилась от винта трава, как пылью вздыбились рассеченные лужи, как винт хлестал высокие стебли тимофеевки. Это было что-то новое, зрелищное, но и опасное. Кто-то, предвидя беду, вскрикнул, инженер бригады закричал: «Поднимайся!», но было уже поздно: самолет плашмя ударился о землю, мотор чихнул и заглох. Все стояли замерев, немо созерцая самолет.

— Горит! — закричал старший техник Иванов и поспешил к самолету, хлюпая по лужам.

Первым прибежал к самолету механик по вооружению Степан Киреев и увидел, что Губенко с закрытыми глазами сидел в кабине, откинувшись на спинку сиденья, правой рукой он сжимал ручку управления истребителем… Степан вытащил Губенко из кабины. Антон Алексеевич был мертв.

Огонь лизал капот, синие языки неторопливо бегали по самолету. Пожар тотчас погасили. Летчики, обескураженные происшествием, подняли на носилках тело полковника Губенко, бережно внесли в санитарную машину.

Выглянуло солнце, пошел тихий снег, повисло над стартом полотнище авиационного флага, затихли моторы автомобилей.

Член Военного Совета ВВС Ф. Агальцов написал родственникам А. А. Губенко:

«1. Военным Советом Военно-Воздушных Сил РККА возбуждено ходатайство перед народным комиссаром обороны Маршалом Советского Союза тов. Ворошиловым об увековечении памяти выдающегося летчика Героя Советского Союза полковника тов. Губенко А. А. Военный Совет ВВС РККА просит народного комиссара Обороны выйти с ходатайством в Президиум Верховного Совета СССР:

а) о переименовании села Чичерино Октябрьского района Донецкой обл., где родился Губенко А. А., в село Губенко;

б) о присвоении имени Героя Советского Союза тов. Губенко одному из военных авиационных училищ;

в) об установлении персональной пенсии жене и дочери Губенко;

2. Командующему и военному комиссару ВВС БОВО рекомендовать поставить вопрос перед облисполкомом и облнаркомом Смоленской области о постановке памятника тов. Губенко А. А…»

Жизнь человека измеряется не летами, а делами. Полковник Губенко прожил короткую жизнь. Он хотел многое сделать, но не все успел, его удивительный пример вдохновил на продолжение боевых экспериментов учеников…

В годы Великой Отечественной войны более 200 советских летчиков применили таранные удары для уничтожения неприятельских самолетов, 17 летчиков повторили этот прием дважды, Алексей Хлобыстов — трижды, а Борис Ковзан — четырежды. Автором этого тактического приема, получившим массовое распространение, был летчик Антон Алексеевич Губенко.

Но пример Антона Алексеевича не только в таране… Таран — лишь один из тактических боевых приемов… До последнего часа жизни Антон Губенко искал возможности использования боевой машины в условиях войны: он учил пилотов летать днем и ночью, в непогоду — в дождь и вьюгу… Этого требовала война — и поиск Губенко был нужен летчикам, стране.