Антони Иден

Тем не менее было бы, конечно, неверно недооценивать "вклад" французского правительства в дело удушения испанской революции. Не только Франция, но и США активно проводили линию попустительства фашистскому международному разбою. "Личное убеждение Идена, - пишет Рис-Могг, - что "невмешательство" является наилучшей практической политикой, подкреплялось поддержкой этой политики со стороны правительства США".

Советский Союз принял вначале участие в работе "комитета по невмешательству", который заседал в Лондоне под председательством лорда Плимута. Советское правительство исходило из того, что республиканцы смогут подавить фашистский мятеж, даже не получая помощи извне. Поэтому задача состояла в том, чтобы использовать комитет для недопущения вмешательства Германии и Италии в испанские дела. Когда же СССР убедился, что комитет служит лишь прикрытием германо-итальянской интервенции, он заявил, что не может считать себя связанным "соглашением о невмешательстве" больше, чем другие его участники. К этому времени характер "невмешательства" вполне определился.

Поскольку Советский Союз, верный ленинскому принципу пролетарского интернационализма, выступил в поддержку прогрессивных революционных сил испанского парода, это не могло не повлечь за собой усиления враждебности к нему со стороны английского правительства. Гарольд Никольсон, отметив в августе 1936 года, что война в Испании провела размежевание между правыми и левыми силами в Европе, поставил вопрос: "Каким путем мы идем?" - и дал ответ: "Прогерманские и антирусские тенденции консерваторов будут укреплены и увеличены". И это в условиях, когда угроза новой мировой войны с каждым днем нарастала.

Активизация фашизма в подготовке к войне вызывала глубокую озабоченность всех народов, в том числе и английского. Война в Испании вызвала четкое размежевание различных социальных сил в стране. Передовые, прогрессивные англичане выступили в поддержку справедливой антифашистской борьбы испанского народа. Им противостояли реакционные силы: различные профашистские круги, монополии, их политическая организация - консервативная партия и правительство, сформированное этой партией. Раскол страны на два антагонистических лагеря стал фактом. Не многие международные события влекли за собой подобное размежевание.

Реакционные силы шумно афишировали свои симпатии к испанскому фашизму и лидеру мятежников генералу Франко. Консерватор Пейдж Крофт заявлял: "Я считаю генерала Франко доблестным христианским джентльменом и верю его слову". Его коллега Арнольд Вильсон громогласно выражал надежду, что "господь поможет Франко победить в Испании, и чем скорее это произойдет, тем лучше". Даже Уинстон Черчилль, лучше других чувствовавший угрозу английским интересам со стороны Германии и Италии, в начале испанских событий выступил в поддержку испанских мятежников, которых квалифицировал как "патриотические, религиозные и буржуазные силы, действующие под руководством армии и поддерживаемые сельским населением во многих провинциях". Видя важную заслугу мятежников в том, что они выступают против попыток "установления коммунистического режима", Черчилль через год потребовал признания Англией франкистского правительства.

Правое руководство профсоюзов и лейбористской партии официально поддержало правительственную политику "невмешательства". Однако боевые прогрессивные элементы в этих организациях активно выступили против. Их выступления становились все более энергичными по мере того, как жизнь разоблачала истинный смысл "невмешательства".

Наиболее последовательными союзниками испанских борцов за свободу стали английские коммунисты. В числе тех, кто заявлял о своей солидарности с республиканской Испанией, были лучшие представители английской интеллигенции и определенная часть людей, придерживающаяся буржуазно-либеральных взглядов. В стране создавались общественные организации помощи испанским борцам за свободу. Интернациональные чувства английских трудящихся нашли свое выражение в том, что 2000 англичан отправились в Испанию и в рядах интернациональной бригады с оружием в руках сражались против фашизма.

Подобная реакция английского народа на войну в Испании лишь усилила стремление консервативного правительства помочь фашизму прийти к власти на Пиренейском полуострове. Ответственность английских правящих кругов за то, что трехлетняя война в Испании закончилась установлением фашистской диктатуры, бесспорна и очевидна. Еще в 1937 году "Лейбор мансли" писал, что "действительным преступником, предавшим демократию и мир открытой фашистской агрессии в Испании, является национальное правительство". Много лет спустя историк А. Дж. П. Тэйлор, отнюдь не коммунист, пришел к тому же выводу: "Английская и французская политика, а не политика Гитлера и Муссолини решила исход гражданской войны в Испании".