Антони Иден

В свою очередь, итальянское правительство согласилось дать обещание, что оно не намерено захватывать испанские территории, и к январю 1937 года "джентльменское соглашение" состоялось. По поводу названия впоследствии острили: для заключения "джентльменского соглашения" должны быть налицо по крайней мере два джентльмена.

Соглашение констатировало наличие жизненно важных интересов Англии и Италии в Средиземном море, говорило об их "совместимости", содержало обязательство уважать взаимно эти интересы и сохранять статус-кво. Иден впоследствии утверждал: "Мы ничем не поступились, чтобы получить это соглашение". Это далеко не гак. Заключив соглашение с Муссолини, Англия как бы реабилитировала все агрессивные деяния итальянского фашизма, официально признала неправильными действия Лиги Наций и собственную официальную позицию в отношении Италии в связи с ее нападением на Эфиопию. Лиге Наций и престижу Англии был нанесен еще один удар, а итальянский фашизм вновь получил морально- политическую поддержку. Это была демонстрация отрицания идей коллективной безопасности и свидетельство готовности продолжать линию на "умиротворение" Муссолини и Гитлера.

Не прошло и недели, как Муссолини нарушил соглашение. Без согласования с лондонскими партнерами он отправил в Испанию дополнительно 4000 "добровольцев". А это было чревато нарушением статус-кво, о поддержании которого "джентльмены" только что торжественно договорились. Не прекратилась и антианглийская, инспирируемая итальянским фашизмом пропаганда, хотя в соглашении было записано, что стороны будут "противодействовать любой деятельности, способной причинить ущерб добрым отношениям" между ними.

Но и тогда Иден пытался защищать Муссолини. Это, как он впоследствии признал, "свидетельствовало, что я был... слишком услужлив в отношении фашистского диктатора". Что верно, то верно!

Международные отношения продолжали ухудшаться. Весной 1937 года осложнилось и положение Идена в правительстве. Ушел на покой его покровитель Стэнли Болдуин. Утрату личного престижа, понесенную в связи с провалом плана Хора - Лаваля, Болдуин в известной мере восстановил. Он занял твердую позицию в конституционном споре с королем Эдуардом VIII. Король намеревался жениться на дважды разведенной американке Симпсон. Консерваторы во главе с Болдуином выступили с резкими возражениями против такого брака, заявляя, что он уронит достоинство монархии. Король, поставленный перед выбором между троном и любовью, предпочел любовь. 12 мая 1937 г. состоялась коронация нового короля под именем Георга VI, и, как замечает английский историк, на торжестве "Болдуина приветствовали почти так же, как королевскую чету". На этом взлете популярности престарелый премьер-министр и решил отойти от дел.

Новым главой правительства стал Невиль Чемберлен, давно уже пользовавшийся в консервативной партии сильным влиянием и считавшийся наследником Болдуина. Хотя Чемберлену исполнилось уже 68 лет (он был только на два года моложе Болдуина), но он был чрезвычайно активен и деятелен. Будучи весьма ограниченным человеком, Чемберлен, как все посредственности, вознесенные случаем на большую высоту, твердо уверовал в собственную гениальность. В отличие от Болдуина, дававшего министрам большую свободу, он решил, что политическую линию во всех областях правительственной деятельности будет формулировать сам, а министры должны стать лишь точными исполнителями его предначертаний.

Свое главное внимание Чемберлен решил уделить внешней политике. Отмечено, что английские политические деятели, и способные, и, еще более, неспособные, имеют неодолимое тяготение к внешней политике. Может быть, это объясняется слабым чувством ответственности и тем, что внешнеполитическая сфера сулит им максимальное удовлетворение личного честолюбия и тщеславия. Как вспоминает Иден, однажды Болдуин сказал ему, что "из его двадцати коллег вряд ли найдется более одного, желающего быть министром труда; остальные девятнадцать считают, что они рождены быть министрами иностранных дел". Невиль Чемберлен был в числе девятнадцати.

Иден рассказывает, что однажды в его присутствии Остин Чемберлен в ответ на рассуждения Невиля по поводу положения в Европе сказал: "Невиль, ты должен помнить, что ничего не смыслишь во внешней политике". Как показало время, младший брат не внял совету старшего.

Старомодный человек - и не столько по внешности, сколько по убеждениям, он жил идеями и концепциями викторианской эпохи и не учитывал, что от былого могущества Англии уже не так много осталось. Поэтому ему редко удавалось соразмерять свои внешнеполитические замыслы с реальными, значительно сократившимися возможностями страны. Это болезнь всех британских премьер-министров периода упадка английского империализма, и она дорого обходится народу.