Антоний и Клеопатра

Как и Вентидий, Канидий был военным человеком низкого происхождения. Лишь его умение командовать армией дало ему возможность подняться. После смерти Цезаря он примкнул к Марку Антонию, и ему больше нравился сам Антоний, чем его полководческие способности. После триумфа Вентидия в Сирии Канидий знал, что ему не дадут командовать таким предприятием, как кампания против парфян, которую Антоний предлагал провести, как он выразился, с черного хода. Обходный маневр, требующий гения Цезаря, а Антоний не был Цезарем. Ему нравились объем, размер, численность, а Цезарь не признавал огромных армий. Для него десяти легионов и двух тысяч кавалерии было достаточно, потому что их можно легко развернуть. Если армия больше, то приказы будут запаздывать, коммуникационные линии будут уязвимы из-за расстояния и времени. Канидий был согласен с Цезарем.

— Царь Артавазд пришел? — спросил Антоний.

— Который?

— Я имел в виду Армению, — удивленно ответил Антоний.

— Да, он здесь, ждет аудиенции с тиарой в руке. Здесь еще и Артавазд Мидийский.

— Мидийский?

— Вот именно. Оба перетрусили после моей прогулки на Кавказ и решили, что Рим собирается одержать победу в этой стычке с парфянами. Армянский Артавазд хочет, чтобы ему вернули семьдесят долин в Мидии Атропатене, а мидийский Артавазд хочет править Парфянским царством.

Антоний захохотал.

— Канидий, Канидий, какая удача! Только как мы будем отличать их по именам?

— Я называю Армению Арменией, а Мидию Мидией.

— Может быть, у них есть какие-нибудь физические отличия?

— Только не у этой пары! Они похожи, как близнецы, — все у них настолько переженились. Цветистые юбки и жакеты, фальшивые бороды, масса кудряшек, носы крючком, черные глаза, черные волосы.

— Они похожи на парфян.

— Все одной породы, я думаю. Ты готов принять их?

— Кто-нибудь из них говорит по-гречески?

— Нет, и арамейского они не знают. Они говорят на своих собственных языках и на языке парфян.

— Тогда очень хорошо, что у меня есть Монес.

Однако Монес не долго пробыл у Антония. Послужив в роли переводчика на довольно странных аудиенциях между людьми, которые понятия не имели, как думают их оппоненты, Монес решил вернуться в Никефорий — ведь он царь скенитских арабов и должен привести свое царство в боевую готовность. Рассыпаясь в благодарностях Антонию и заверив его, что три человека, которых он нашел, будут переводить лучше его, Монес уехал на юг.

— Хотел бы я верить ему, — сказал Канидий Агенобарбу.

— И я хотел бы верить ему, но не верю. Поскольку события на полном ходу и остановить их уже нельзя, все, что мы оба можем сделать, Канидий, — это молиться богам, чтобы мы были не правы.

— Или, если правы, чтобы Монес не смог разрушить планы Антония.

— Я был бы счастливее, если бы наша армия была намного меньше. Он как ребенок со своими армянскими катафрактами! Я побывал в сражениях с армянскими и парфянскими катафрактами и могу сказать тебе, что армянских нельзя сравнивать с парфянскими, — вздохнув, сказал Канидий. — Их доспехи тоньше и слабее, их лошади ненамного крупнее наших домашних лошадей. Я скорее назвал бы их копьеносцами в кольчугах, чем настоящими катафрактами. Но Антоний в восторге, что у него теперь шестнадцать тысяч катафрактов.

— Кормить еще шестнадцать тысяч лошадей, — заметил Агенобарб.

— А можем ли мы доверять Армении или Мидии больше, чем Монесу? — спросил Канидий.

— Армении — может быть. Мидии — ни в коем случае. Сколько отсюда до Артаксаты? — спросил Агенобарб.

— Двести миль. Или чуть меньше.

— И нам нужно туда идти?

— Ты хочешь сказать, прямо в саму Армению? К сожалению, да. Мне никогда не нравился этот способ вторжения с черного хода, хотя было бы неплохо, если бы местность не была такой ужасной. Мы дойдем до Фрааспы, потом до Экбатаны, потом до Суз, а потом — в Месопотамию. И он думает, что обоз будет поспевать за нами? Конечно не будет.

— Таков Марк Антоний, — сказал Агенобарб. — Он из тех генералов, которые верят, что если они чего-то хотят, то так и будет. Он может быть очень эффективен в кампании вроде Филипп. Но как он справится с неизвестным?

— Все сводится к двум вопросам, Агенобарб. Первый: предатель ли Монес? Второй: можем ли мы доверять Армении? Если ответ на первый вопрос отрицательный, а на второй — положительный, Антоний победит. В противном случае — нет.

На этот раз обоз отправился в Артаксату, столицу Армении, почти сразу же по прибытии в Карану, что привело в ярость Оппия Статиана, лишившегося отдыха, ванны, женщины и возможности поговорить с Антонием. Он хотел дать Антонию список вещей, которые, по его мнению, должны остаться в Каране, сократив таким образом размер обоза и хоть немного увеличив его скорость передвижения. Но нет, приказ — продолжить движение и взять с собой все. Как только обоз достиг Артаксаты, надо было идти на Фрааспу. Опять ни отдыха, ни ванны, ни женщины, ни возможности поговорить с Антонием.