Антоний и Клеопатра

Возвращайся в Рим, Октавия! В Афинах мне нечего делать в обозримом будущем, поэтому бесполезно ждать меня там, ведь ты должна присматривать за твоими детьми в Риме. Я повторяю: возвращайся в Рим!

Что касается людей и всего остального, отправь их немедленно в Антиохию. Фонтей может приехать с ними или нет, как хочет. Из того, что я слышал, он нужен тебе больше, чем я. Я запрещаю тебе самой появляться в Антиохии, ясно? Поезжай в Рим, а не в Антиохию.

Наверное, слез не было из-за потрясения. Боль была ужасная, но она существовала самостоятельно, не связанная с ней, Октавией, сестрой императора Цезаря и женой Марка Антония. Боль рвала, выжимала ее насухо, а она могла думать только о двух девочках. Они проплывали перед ее мысленным взором. Антония — высокая, русоволосая. Мама Атия говорила, что она очень похожа на Юлию, тетю бога Юлия, которая была женой Гая Мария. Антонии только пять лет, но она уже понимает, что такое повиновение, сочувствие, доброта. А Тонилла — рыжеволосая, властная, нетерпеливая, безжалостная, бесчувственная. Антония едва знала своего папу, а Тонилла никогда его не видела.

— Ты вся в отца! — кричала бабушка Атия, не в силах скрыть раздражение.

— Ты вся в отца, — нежно шептала Октавия, еще больше любя этот маленький вулкан из-за этого сходства.

Она понимала, что все кончено. Наступил день, который она когда-то предвидела. Всю свою оставшуюся жизнь она будет любить его, но должна будет существовать без него. Что бы ни связывало его с египетской царицей, связь эта была очень сильная, может быть, неразрывная. И все же — все же — где-то в глубине души Октавия знала, что их союз несчастливый, что Антоний и хотел его, и ненавидел. «Со мной, — думала она, — у него был мир и согласие. Я успокаивала его. С Клеопатрой у него неопределенность и смятение. Она возбуждает его, подстрекает его, мучает его».

— Этот брак сведет его с ума, — сказала она Фонтею, показывая ему письмо.

— Да, ты права, — удалось выговорить Фонтею, несмотря на ком в горле. — Бедный Антоний! Клеопатра делает с ним, что пожелает.

— А чего она желает? — спросила Октавия, похожая на затравленного зверька.

— Хотел бы я знать, но не знаю.

— Почему он не развелся со мной?

— Edepol! — воскликнул с досадой Фонтей. — Почему я не подумал об этом? Действительно, почему он не развелся с тобой? Судя по тону письма, он просто должен потребовать развода!

— Думай, Фонтей! Ты наверняка знаешь. Что бы это ни было, в основе лежит политика.

— Это второе письмо не явилось сюрпризом, верно? Ты ожидала такого ответа.

— Да, да! Но почему нет развода? — повторила она.

— Полагаю, это значит, что он не сжег за собой мосты, — медленно сказал Фонтей. — В нем еще сохранилось желание почувствовать себя римлянином с римской женой. Ты — его защита, Октавия. И еще: не разведясь с тобой, он в какой-то степени сохранил свою независимость. Эта женщина вонзила в него когти в момент его глубочайшего отчаяния, когда он обратился бы за утешением к любому, кто был рядом. А рядом оказалась она.

— Она позаботилась об этом.

— Да, очевидно.

— Но почему, Фонтей? Что ей от него нужно?

— Территория. Власть. Она — восточный монарх, внучка Митридата Великого. В ней нет ничего от бездеятельных и почти неамбициозных Птолемеев, которых больше интересовала возня вокруг трона, — дальше этого они не хотели заглядывать. А Клеопатра жаждет расширить свое царство, у нее аппетиты Митридатидов и Селевкидов.

— Как тебе удалось так много узнать о ней? — полюбопытствовала Октавия.

— Я говорил с людьми в Александрии и Антиохии.

— А что ты подумал о ней, когда увидел ее?

— Главным образом две вещи. Во-первых, она одержима своим сыном от бога Юлия. Во-вторых, она немного похожа на нереиду Фетиду — способна превращаться в любое существо, необходимое для достижения цели.

— Акула, каракатица… я забыла, как там дальше. Но Пелей, ее муж, оставался верен ей, в кого бы она ни превращалась. — Октавия передернула плечами. — Действительно, бедный Антоний! Он будет верен ей.

Фонтей решил сменить тему, но не мог придумать, чем бы развеселить ее.

— Ты возвращаешься домой? — спросил он.

— Да. Не люблю навязываться, но не мог бы ты найти мне корабль?

— Есть лучший вариант, — спокойно сказал он. — Твой брат поручил мне позаботиться о тебе, а это значит, что я поеду с тобой.