Антоний и Клеопатра

Теперь, когда Лепид отправлен в отставку, а Секст Помпей ушел навсегда, говорила она, никто уже не помешает Октавиану править миром, кроме Марка Антония. Оказалось нетрудно убедить Антония, что Октавиан хочет править миром, особенно после того как она нашла неожиданного союзника. Словно его нос имел способность чувствовать свободное пространство вокруг Антония, Квинт Деллий появился в Антиохии, чтобы занять место, освобожденное Гаем Фонтеем, и полить грязью Фонтея, который, по его заверениям, стал рабом Октавии, влюбленным, над которым все смеются. Поскольку у Деллия совершенно отсутствовали целостность и убедительность Фонтея, Деллий не мог полностью заменить его. Однако его можно было купить, а если римский аристократ хоть раз продавал свои услуги, он оставался купленным. Очевидно, это было делом чести, даже если эта честь мишурная. Клеопатра купила его.

Она поручила Деллию выполнять обязанности Фонтея. Он снова стал послом Антония. Дело Вентидия и Самосаты испарилось из головы Антония. Больше оно уже не казалось ему таким преступлением. Кроме того, Антоний скучал по мужской компании Фонтея, поэтому он ухватился за Деллия. Если бы Агенобарб был в Сирии, все пошло бы по-другому, но Агенобарб был занят в Вифинии. Ничто не стояло на пути Деллия. И на пути Клеопатры.

В настоящий момент Деллий был занят выполнение задания, которое ему дала Клеопатра. Они вдвоем легко убедили Антония, что это очень ответственное задание. Он должен был как посланец Антония появиться при дворе мидийского Артавазда и предложить союз между Римом и Мидией. Сама Мидия со столицей Фрааспа принадлежала царю парфян. Артавазд правил Атропатеной, северной частью Мидии, меньшей по размеру и с менее мягким климатом. Поскольку все ее границы, кроме границы с Арменией, были парфянские, Артавазд пребывал в метаниях: инстинкт самосохранения диктовал, что он не должен делать ничего такого, что оскорбило бы царя парфян, в то время как амбиции заставляли его смотреть голодными глазами на саму Мидию. Когда началась неудачная кампания Антония, он и его армянский тезка были убеждены, что никто не сможет побить Рим, но к тому времени, как Антоний вышел из Артаксаты в тот ужасный поход, оба Артавазда придерживались уже другого мнения.

Посылая Деллия к индийскому Артавазду, Клеопатра пыталась уладить ссору, сохранить союз, чтобы царь вел себя тихо, пока его армянского тезку завоевывают для Рима. Это было возможно благодаря неприятностям при дворе царя Фраата, против которого интриговали принцы малого двора Арсакидов. Сколько бы родственников ни удалось тебе убить, размышляла Клеопатра, всегда есть такие, кто стоит так низко, что ты их не видишь, пока не становится поздно.

Заставить Антония понять, что он не смеет воспользоваться этой ситуацией у парфян и пытаться во второй раз взять Фрааспу, было намного труднее, но в конце концов Клеопатре это удалось, потому что она все время напоминала о деньгах. Те сорок восемь тысяч талантов, которые прислал ему Октавиан, проглотила война: жалованье легионам, их вооружение, покупка продуктов, входящих в рацион легионеров, от хлеба до гороховой каши, а также лошадей, мулов, палаток — тысяча предметов первой необходимости. А когда генерал любой страны снаряжает новую армию, это всегда вопрос рынка, и генерал платит высокие цены за каждый товар. Поскольку Клеопатра продолжала отказываться платить за парфянские кампании, а у Антония больше не было территории, которую он мог бы уступить ей в обмен на золото, он поймался в ее тщательно расставленную ловушку.

— Довольствуйся полным завоеванием всей Армении, — сказала она. — Если Деллий сумеет заключить предварительный договор с мидийским Артаваздом, твоя кампания станет огромным успехом, чем-то, о чем ты сможешь раструбить сенату так, что балки зазвенят. Тебе больше нельзя потерять ни одного обоза и ни одного пальца твоих солдат, а это значит — ни одного марша в незнакомую страну, слишком далекую от римских провинций, откуда можно быстро получить помощь. Эта кампания — просто возможность поупражняться ветеранам, а новичкам закалиться. Они будут нужны тебе, чтобы встретиться с Октавианом. Никогда не забывай об этом.

Несомненно, он серьезно отнесся к ее словам, поэтому ей не нужно было оставаться в Сирии, пока он был занят вторжением в Армению.

Еще одна вещь заставила ее вернуться домой — письмо от Аполлодора. Письмо не было каким-то особенным, но оно показало ей, что Цезарион стал доставлять неприятности.