Антоний и Клеопатра

— Хватит, Клеопатра! Неужели у тебя нет других приемов, кроме слез? До тебя у меня было четыре жены, поэтому со слезами я знаком. Самое эффективное оружие женщины — ее воспитывают в этой вере. Но на трезвого Марка Антония они влияют не больше, чем вода, капающая на гранит. Чтобы вода подействовала на гранит, потребуются тысячи лет, и это больше, чем отведено даже богиням на земле. Предписываю тебе вернуть Ироду бальзамовые сады, бесплатно, а Мальхусу — его право добывать асфальт, тоже бесплатно. Ты освободишь дороги из Тира и Сидона, а твои администраторы на территориях, которые я продал тебе, перестанут насаждать египетский закон. Их предупреждали, что они не имеют права казнить или сажать в тюрьму, если римский префект не вынесет соответствующего приговора. Как и все другие цари-клиенты, ты будешь платить Риму дань и свои действия в будущем ограничишь непосредственно территорией Египта. Это понятно, госпожа?

Она перестала плакать и теперь была очень сердита. Но не могла показать свой гнев этому Марку Антонию.

— Что, пытаешься придумать, как убедить меня выпить бокал вина? — насмешливо спросил он, чувствуя, что смог бы завоевать целый мир, раз у него хватило смелости противостоять Клеопатре. — Убеждай сколько хочешь, моя дорогая. Не добьешься. Как команда Улисса, я заткнул уши, чтобы не слышать твое пение сирены. И если ты вообразишь себя Цирцеей, тебе не удастся снова превратить меня в свинью, купающуюся в грязи твоего изготовления.

— Я рада видеть тебя, — прошептала Клеопатра, успокоившись. — Я люблю тебя, Антоний. Я очень тебя люблю. И ты прав, я превысила свою власть. Все будет сделано, как ты хочешь. Я клянусь тебе.

— Клянешься Теллус, Солом Индигетом и Либером Патером?

— Нет, клянусь Исидой, оплакивающей мертвого Осириса.

— Тогда подойди и поцелуй меня.

Она покорно поднялась, но не успела она подойти к креслу Антония, как в комнату ворвался Цезарион.

— Марк Антоний! — закричал мальчик и бросился к нему, чтобы обнять. — О, Марк Антоний, это ужасно! Мне никто не сказал, что ты приехал, пока я не встретил в зале Аполлодора.

Антоний отстранил от себя Цезариона и с удивлением оглядел его.

— Юпитер, тебя можно было бы принять за Цезаря! — заметил он, целуя Цезариона в обе щеки. — Ты стал мужчиной.

— Я рад, что хоть кто-то заметил. Моя мать отказывается признать это.

— Матери не хотят видеть, что их сыновья вырастают. Прости ее за это, Цезарион. Вижу, у тебя все в порядке. Много дел в эти дни?

— Да, я сейчас очень занят. Работаю над механизмом раздачи бесплатного зерна для бедных Александрии.

— Отлично! Покажи мне.

И они вместе ушли, почти одного роста, настолько вырос Цезарион. Конечно, он никогда не станет Геркулесом, как Антоний, но зато будет выше ростом, подумала покинутая Клеопатра.

Мозг ее усиленно работал. Она подошла к окну, выходящему на море — Их море, которое и останется Их морем, если ее муж ничего не сделает в этом отношении. Теперь она поняла, что действовала слишком поспешно, но она рассчитывала, что Антоний снова запьет. А вместо этого — ничего подобного. Ни единого признака возврата. Если бы он не был свидетелем ее действий в южной части Сирии, его было бы легче одурачить. Но эти действия привели его в ярость, стимулировали его желание доминировать в их браке. Этот отвратительный червяк Ирод! Что он наговорил Антонию, отчего тот так взбесился? А Мальхус и эти два финикийских города? Значит, доклады ее агентов были неточны, ибо нигде не упоминалось, что Антоний отдавал какие-либо приказы относительно ее собственных владений, ничего не говорилось о его встречах с Мальхусом и Иродом, о Сидоне или о Тире.

О, как он прав! Без него она — ничто. Ни армии, ни гения как солдата или правителя. Сейчас она отчетливее, чем раньше, понимала, что ее первая, а возможно, единственная задача — отвлечь Антония от его преданности Риму. Всему причиной эта преданность.

«Я не чудовище, каким он меня изображает, — думала она. — Я — монарх, и судьба дала мне власть в тот момент, когда я могу получить полную автономию, вновь вернуть Египту потерянные территории, стать выдающимся деятелем на мировой сцене. Мои амбиции не ради меня, а ради моего сына! Сына Цезаря. Наследника больше чем имени Цезаря. Его уже обессмертил его титул — Птолемей Пятнадцатый Цезарь, фараон и царь. Он должен выполнить свое обещание, но все происходит слишком быстро! Еще десять лет я должна бороться, чтобы защитить его и его судьбу. Я не могу тратить время на любовь к другим людям, таким как Марк Антоний. Он чувствует это. Долгие месяцы разлуки разрушили цепи, которыми я привязала его к себе. Что делать? Что делать?»