Антоний и Клеопатра

— Как ты можешь шутить о таких… о таких серьезных вещах? Мне нравятся женщины, но мне еще и жалко их. Их жизнь столь монотонна, их единственное политическое значение заключается в браке, и самое лучшее, что ты можешь сказать в защиту римской справедливости, — это то, что большинство женщин сами контролируют собственные деньги. Изгнание на периферию общественной жизни может раздражать таких женщин, как Гортензия и Фульвия, но не раздражает Октавию. Если бы это было иначе, ты не сидел бы здесь такой самодовольный и уверенный в ее покорности. Разве не пора дать ей возможность выйти замуж за человека, которого она сама выберет?

— Я ее не принуждаю, если ты это имеешь в виду, — ответил спокойно Октавиан. — Я не дурак, знаешь ли, и я много посетил семейных обедов со времени Фарсала, чтобы заметить, что Октавия влюблена в Антония. Она охотно покорится судьбе.

— Я не верю этому!

— Это правда. Хотя я не могу понять, что находят женщины в мужчинах, но даю слово, Антоний нравится Октавии. Этот факт и мой собственный союз со Скрибонией подали мне эту идею. Что же касается вина и битья жен, здесь я в Антонии не сомневаюсь. Он мог побить Фульвию, но причина, видимо, была очень серьезной. При всей его напыщенности он очень сентиментален в отношении женщин. Октавия подойдет ему. Как и неимущие, он будет обожать ее.

— Ведь еще есть египетская царица. Он не будет верным мужем.

— А какой муж, находящийся за границей, верен? Октавия не станет обвинять его в неверности. Она слишком хорошо воспитана.

Вскинув вверх руки, Меценат удалился поразмышлять о незавидной доле дипломата. Неужели Октавиан действительно ожидал, что он, Меценат, проведет эти переговоры? Он отказывается! Бросить такую жемчужину, как Октавия, к ногам такой свиньи, как Антоний? Никогда! Никогда!

Октавиан не хотел лишать себя удовольствия самому провести эти переговоры. К этому времени Антоний уже должен был забыть о сцене в его палатке после Филипп, когда Октавиан потребовал голову Брута — и получил ее. Ненависть Антония была так велика, что затмевала все отдельные события. Октавиан не ждал, что брак с Октавией изменит эту ненависть. Наверное, человек поэтического склада, например Меценат, подумает, что именно это движет Октавианом. Но Октавиан был слишком умен, чтобы надеяться на чудо. Став женой Антония, Октавия будет делать то, что захочет Антоний. Она не станет пытаться повлиять на отношение Антония к ее брату. Нет, при заключении этого брака он надеялся единственно на то, чтобы укрепить надежду простых римлян — и легионеров, — что угроза войны миновала. И если настанет день, когда Антоний воспылает страстью к другой женщине и бросит жену, он упадет в глазах миллионов римлян по всему свету. Поскольку Октавиан поклялся, что никогда не будет участвовать в гражданской войне, он должен был разрушить не авторитет Антония, его официальный общественный статус, но его dignitas — общественное положение, которое он занимает благодаря своим личным действиям и достижениям. Когда бог Цезарь перешел Рубикон и начал гражданскую войну, он сделал это, чтобы защитить свое dignitas, которым дорожил больше, чем жизнью. Допустить, чтобы его подвиги были изъяты из официальных хроник Республики, а самого его сослали в вечную ссылку? Для Цезаря это было хуже гражданской войны. Но Октавиан сделан из другого теста, для него гражданская война хуже позора и ссылки. И конечно, он не военный гений, не знающий поражений. Октавиан намерен ослабить dignitas Марка Антония до такого уровня, пока он не перестанет быть угрозой. После этого звезда Октавиана будет продолжать подниматься, и он, а не Антоний станет Первым человеком в Риме. Это произойдет не завтра, понадобится много лет. Но Октавиан может позволить себе ждать. Он младше Антония на двадцать один год. О, впереди годы и годы борьбы за то, чтобы накормить Италию и найти землю для нескончаемого потока ветеранов.

Он знал цену Антонию. Бог Цезарь сейчас уже стучал бы в дверь дворца царя Орода в Селевкии-на-Тигре, а где сейчас Антоний? Осаждает Брундизий, все еще в пределах страны. Он может нести чепуху, будто, находясь там, он защищает свое звание триумвира, но на самом деле он там, чтобы не быть в Сирии и не драться с парфянами. Антоний может хвастаться, что одержал победу у Филипп, но он знает, что не смог бы победить без легионов Октавиана, состоявших из людей, чьей преданностью он не мог командовать, потому что она принадлежала Октавиану.

Октавиан написал Антонию письмо и отослал его с курьером-вольноотпущенником.