Антоний и Клеопатра

А Октавия думала: «Я буду ему хорошей женой, я буду всем, кем он захочет, чтобы я была, я не стану жаловаться на любовниц или просить взять меня с собой, когда он вернется на Восток. Есть так много женщин, более опытных, чем я! Он устанет от меня со временем, я это понимаю. Но ничто никогда не отнимет у меня воспоминаний о времени с ним, после того как все кончится. Любовь понимает, и любовь прощает. Я была хорошей женой Марцеллу, и я горевала о нем, как горюет хорошая жена. Но я молю всех римских богинь, к которым обращаются женщины, чтобы мне было позволено прожить с Марком Антонием до конца моих дней. Ибо он – моя настоящая любовь. После него не может быть никого. Никого…»

– Хватит, мама, – громко сказала она, сияя. – Я сделаю, как говорит мой брат, и выйду замуж за Марка Антония.

– Но Гай не властен над тобой, ты – sui iuris!

Вдруг Атия увидела лучистые аквамариновые глаза и запнулась.

– Ecastor! – еле слышно произнесла она. – Ты влюблена в него!

– Если любовь – это желание почувствовать его прикосновение и снискать его расположение, то да, влюблена, – сказала Октавия. – Ты знаешь, когда это должно случиться?

– По словам Филиппа, Антоний и твой бессердечный брат заключили соглашение в Брундизии, что гражданской войны не будет. Вся страна с ума сходит от радости, и эта пара решила сделать спектакль из своего путешествия в Рим по Аппиевой дороге к Теану, потом по Латинской дороге. Очевидно, они не появятся здесь до конца октября. После этого вскоре будет и свадьба. – Лицо матери исказилось. – О, пожалуйста, доченька, дорогая, откажись! Ты – sui iuris, твоя судьба в твоих руках!

– Но я с радостью соглашусь, мама, что бы ты ни говорила и сколько бы ни умоляла меня. Я знаю, каков Антоний, но это не меняет дела. Любовницы будут всегда, но у него никогда не было жены, которая ему подходила бы. Посмотри на них! – с воодушевлением продолжила Октавия. – Сначала Фадия, неграмотная дочь торговца чем угодно, от рабов до зерна. Конечно, я ни разу ее не видела, но очевидно, она была так же непривлекательна, как и глупа. Она родила ему сына и дочь, во всех отношениях чудесных малышей. В том, что Фадия и ее дети умерли от морового поветрия, вины Антония нет. Затем Антония Гибрида, дочь человека, который пытал своих рабов. Говорят, Антония Гибрида тоже пытала рабов, но Антоний выбил из нее эту дурь. Стоит ли проклинать Антония за то, что он излечил жену от такой ужасной привычки? Я плохо помню ее и ребенка. Бедная девочка была такая толстая и некрасивая, но что еще хуже, дурочка.

– Вот что получается, когда женятся близкие родственники, – мрачно сказала Атия. – Антонии-младшей сейчас шестнадцать лет, но она никогда не найдет себе мужа, даже низкого происхождения. – Атия фыркнула. – Женщины дуры! Антония Гибрида впала в депрессию, после того как Антоний развелся с ней. Но она любила его. Ты такой судьбы хочешь, да?

– Любила Антония Гибрида Марка Антония или нет, мама, ясно одно: она не была ему интересна. А вот Фульвия была, несмотря на все ее проступки. Ее беда в том, что у нее было слишком много денег и она имела статус sui iuris, о котором ты все время твердишь мне. И в том, что первым ее мужем был Публий Клодий, одобрявший ее выходки на Форуме и ее поведение, которое не прощают знатным женщинам. Но она была неплоха до Филипп, когда поняла, что Антоний пробудет на Востоке несколько лет и не планирует наведываться в Рим. Ее вольноотпущенник Маний обрабатывал ее и Луция Антония. Но за это заплатила она, а не Луций.

– Ты стараешься найти оправдания, – вздохнув, сказала Атия.

– Не оправдания, мама. Я просто хочу сказать, что ни одна из жен Антония не была хорошей женой. Я намерена быть идеальной женой, такой, какую одобрил бы Катон Цензор, ужасный старый ханжа. Мужчины берут проституток и любовниц для телесного удовлетворения, которое они не могут получить от своих жен, потому что предполагается, что жены не знают, как доставить мужу плотские удовольствия. Женщины, знающие слишком много о том, как удовлетворить мужчину, вызывают подозрение. Как добродетельная жена, я буду все делать так же и не лучше, чем положено добродетельной жене. Но я буду образованной, интересной собеседницей, женой, с которой приятно провести время. В конце концов, я выросла в семье политиков, слушала таких людей, как божественный Юлий и Цицерон, и я очень хорошо воспитана. И еще я буду замечательной матерью для его детей.

– Ты уже замечательная мать для его детей! – резко прервала ее Атия, с отчаянием выслушав эту тираду. – Полагаю, как только ты выйдешь замуж, ты возьмешь на себя заботу и об этом ужасном мальчишке Гае Курионе? Как он будет тобой вертеть!

– Нет такого ребенка, которого я не смогу укротить, – сказала Октавия.

Атия поднялась, ломая руки с узловатыми скрюченными пальцами.

– Вот что я скажу тебе, Октавия. Ты не так беззащитна, как я думала. Вероятно, в тебе больше от Фульвии, чем ты сама осознаешь.