Антонио Сальери. Интриган? Завистник? Убийца?

Как бы то ни было, успех Сальери был огромен, и Моцарт в очном поединке с ним потерпел сокрушительное поражение. За свою работу Сальери получил сто дукатов, а Моцарт — вдвое меньше. И заметим, что это было не первое подобное фиаско Моцарта: 24 декабря 1781 года он проиграл аналогичный поединок знаменитому виртуозу клавесина Муцио Клементи[39], который играл сонату собственного сочинения. То поражение, кстати, Моцарт перенес очень тяжело, и если Клементи был в восторге от игры Моцарта, то проигравший назвал Клементи «итальяшкой», «шарлатаном» и «просто механиком», заявив, что «вкуса у него ни на грош», а произведения его «незначительны». Удивительная невоспитанность и самомнение! И как после всего этого объяснить тот факт, что, несмотря на подобные оскорбительные эпитеты, Моцарт через несколько лет использовал мотив из сонаты Клементи в увертюре к своей «Волшебной флейте»?

У Марио Корти читаем:

«Откроем Британскую энциклопедию, издание 1960 года:

«Можно по праву сказать, что Моцарт завершает старую школу фортепианной техники, тогда как Клементи основатель новой школы».

Такого же мнения придерживался Владимир Горовиц, один из исполнителей музыки Клементи. В известном телевизионном интервью он, на примерах Моцарта и Клементи, подчеркивал новаторство последнего, противопоставляя его традиционализму Моцарта.

Кстати, в следующих изданиях Британская энциклопедия произвела Клементи в англичанина, поскольку он долго жил в Англии, где и умер.

Надо сказать, что Клементи ничего плохого Моцарту не сделал. О Моцарте он всегда отзывался в самом уважительном тоне, восхищался его искусством и сыграл важную роль в распространении музыки Моцарта в Великобритании. В отличие от Сальери, Клементи не занимал положения, на которое Моцарт мог как-то претендовать. Он был прославленным виртуозом, известным во всей Европе. Бетховен, к примеру, осознал значение Клементи и первые свои сонаты писал в его стиле».

И вот такого человека Моцарт пренебрежительно обзывал «механиком», «шарлатаном» и «итальяшкой»…

Впрочем, умение проигрывать, а также уважать своих коллег-музыкантов никогда не было сильной стороной очень высоко ценившего себя Моцарта. Что же касается Сальери и традиционно приписываемой ему зависти, то ему досталась лишь одна возможность — быть ее объектом со стороны Моцарта, которому, как назло, постоянно не везло именно там, где преуспевал Сальери.

Провал оперы «Горации»

Летом 1786 года Сальери прибыл в Париж. Композитор привез с собою партитуру новой оперы «Горации» (Les Horaces), написанной по либретто Николя-Франсуа Гийяра[40], сделанному по произведению Пьера Корнеля.

Премьера этой трехактной оперы состоялась в Фонтенбло 7 декабря того же года, а потом, 29 января 1787 года, ее играли в Версале.

Сюжет этой трагедии таков. Трое братьев из патрицианского рода Горациев были выбраны, чтобы сразиться с тремя лучшими воинами враждебного Риму города Альба-Лонга — братьями Куриациями. И они решили спор в пользу Рима. При этом двое из Горациев пали в бою, а третий притворным бегством разъединил преследовавших его Куриациев и сразил их всех по очереди — одного за другим. С триумфом он вернулся в Рим и в гневе убил свою сестру, оплакивавшую смерть своего жениха, одного из погибших Куриациев. Приговоренный к смерти, он обратился к народу и был помилован.

В день премьеры оперы партию Камиллы, невесты одного из Куриациев, исполняла сопрано Антуанетта де Сент-Юберти (Saint-Huberty), одного из братьев Куриациев — тенор Этьенн Ленез (Lainez), молодого Горация — тенор Франсуа Лэй (Lays), старика Горация — бас Огюст-Атанас Шерон (Chéron).

К сожалению, опера не принесла большой радости композитору. Можно даже сказать, что она провалилась. По образному определению музыковеда Кастиль-Блаза, она «упала плашмя».

Обозреватель «Меркюр де Франс» тогда написал:

«В музыке мало песнопений, эффектов, интересных замыслов. В речитативах и в ариях имеются проблемы с просодией. Дух сцены страдает не меньше. <…> Автор не следует мотиву, не повторяет слова. Это как если бы перед глазами зрителя быстро перемещали картины, не давая ему времени всмотреться в них. От этого выглядишь более ослепленным, чем удовлетворенным. Эта система, имеющая ряд преимуществ, не должна приниматься неукоснительно, и господин Глюк, который ввел ее в практику первым, так не делал.