Антракт

Сергей появлялся всегда неожиданно и так же неожиданно пропадал. Его появления сопровождались или охапкой цветов, или коробкой разной снеди, или предложением поехать встречать рассвет на центральной площади города. На насущный в перестроечное время вопрос, чем он зарабатывает на жизнь, всегда отшучивался. Он никогда не плакался в жилетку. И мои недовольства работой и жизнью переводил в шутливое русло, и вроде бы легче становилось.

Однажды он позвонил с радостной вестью: у него родился внук. После поздравлений я сказала: «Ну вот, дорогой, ты уже и дед. А я все еще девушка на выданье…»

Перестройка разбросала наш коллектив: кто-то занялся бизнесом и преуспел, кто-то жил в ожидании перемен, кто-то уезжал за лучшей жизнью, кто-то умирал. Все мы встретились на похоронах Сережки Кулика, славного парня. Тогда мы увидели, как нас много. Было. Сергей очень изменился: поседели и поредели волосы, сильно увеличился объем талии. Был он какой-то потерянный и даже не скрывал этого. Его жена оставила его с сыном и ушла к новому мужу.

Он очень беспокоился, что его сын перестал расти. Врачи были поставлены буквально на уши, и он таки выбил из них страшный диагноз: отсутствие гормона роста. Бедного мальчика закололи дорогущими препаратами, но результата не было.

Вскользь он мне сказал, что сын каждое утро будит его одной и той же мелодией на саксофоне «Союз нерушимый республик свободных». «А почему именно этой мелодией?» – спросила я.

«Да потому что в то время, когда он впервые услышал эту мелодию, папа и мама были вместе, жили одной семьей, ездили вместе отдыхать и весело отмечали праздники» – ответил он.

«Сережа, мне кажется, твой сын просто не хочет взрослеть, потому что в детстве он был счастлив, и любыми путями хочет остаться маленьким». Сергей ухмыльнулся, но задумался и водить по врачам прекратил. Сейчас Димка – молодой человек нормального роста: он пережил свою детскую травму.

Мы все понимали, что жизнь надо менять. Я в то время собиралась сначала в Израиль на заработки, а потом – в Москву.

В Москву Сергей уехал раньше меня на год. Перед отъездом он сказал: «Если бы ты знала, как мне не хочется туда ехать!» «Что ты, Сережа! Как я тебе завидую! У тебя там так много друзей! Кто-то да поможет! Все равно ведь всем уезжать отсюда: лучше раньше, чем позже!» И на прощанье он дал задание: получить его справки для расчета пенсии. Просьбу его я выполнила. Только воспользоваться этими справками ему не пришлось…

Сергей разыскал меня в Москве вскоре после моего приезда туда. Я порадовалась, глядя на него: он постройнел, был одет с иголочки, передвигался на автомобиле, работал коммерческим директором в производственной фирме. Мы наперебой рассказывали друг другу о том, что нам пришлось пережить и как пробиваться в Москве. Мы оба были озабочены поиском жилья, потому что жили по друзьям.

Мои первые шаги в Москве были очень не простыми. Если бы ни помощь подруг, я бы просто не выдержала этих испытаний и вернулась домой. Ко времени нашей встречи я работала, но если бы снимала квартиру и оплачивала ее, то питаться мне было бы не на что. Кроме того, я постоянно посылала посылки маме, что тоже было существенной статьей расходов.

Сергей мне дал очередное задание: найти ему квартиру. Наверно, бесхитростность – качество, с которым я отойду в мир иной. И, еще, конечно, боязнь потеряться в большом городе или остаться один на один с ним, заставила меня предложить ему: «Давай искать двухкомнатную квартиру: будем платить каждый за свою комнату, сэкономим деньги, да и надежнее: все-таки под присмотром друг друга». Ей Богу, ну не было у меня мысли об интиме и о каких-то обязательствах друг перед другом. Мне просто было очень тяжело и хотелось человеческого участия и помощи. Но такой реакции, которая последовала на мои слова, я не ожидала. Он насмешливо спросил: «А готовить-то ты что-нибудь, кроме пельменей из пакета, умеешь?» Я что-то пробормотала в ответ. Нам обоим стало неловко от такой ситуации, больше к этой теме мы не возвращались, но иногда продолжали общаться, встречаясь у друзей.

Мне казалось, что он постоянно что-то оценивал и взвешивал. Причем, когда чаша весов перевешивала в мою сторону, он становился необыкновенно предупредителен и мил, но постоянно контролировал себя, чтобы не перейти грань, самим собой определенную. Одна из наших общих приятельниц сообщила мне, что он спрашивал, не знает ли она, кто ему может постоянно звонить и молчать. «Кажется, кто-то очень хочет за меня замуж» – пренебрежительно сказал он ей. Наверно, это был намек на меня. Не скрою, обида на время захлестнула меня. Привела меня в чувство подруга, уже десять лет прожившая в Москве. В жестких выражениях она мне объяснила, что если я буду тратить время на такие эмоции, то сил на карьеру и торение дорожки в московскую жизнь у меня просто не хватит. Со словами «Ну и дурак же ты, Сережа!» я отпустила и его, и себя.