Антракт

Долгих полтора месяца моим постоянным местом пребывания стало интернет-кафе на последнем этаже Детского мира: я рассылала резюме на вакансии и с трепетом ждала ответ. За это время я побывала и на обучении туристическому бизнесу, и на бизнес-семинарах, которые всегда заканчивались одним – предложением сделать денежное вложение в светлое будущее. Меня спасало только одно – отсутствие оных. А верить в светлое будущее очень хотелось! Ну, а предложений начать работать в МЛМ было столько, что мне стало казаться, что это – единственное, чем можно заняться.

Была одна большая проблема – свободное время до следующей поездки в интернет-кафе. И я стала изучать Москву. Иногда я забредала в такие уголки, что жалела об отсутствии путеводного волшебного клубочка. Была буйная солнечная весна, и это спасало от депрессии. Расстояние, которое я прошла за это время, наверно, не меньше протяженности МКАД. Я влюбилась в Москву, и, мне даже показалось, что она меня приняла. Но только вот с работой не складывалось.

Отражения

Однажды я шла по проспекту Мира на очередное собеседование. Навстречу шел молодой человек в длинном плаще как будто с чужого плеча, с длинными светлыми волосами и необычайно бледный. Поравнявшись со мной и потупив взгляд, он попросил денег. Я отдала ему всю мелочь из кармана и едва сдержалась, чтобы не добавить несколько бумажек из кошелька. Возможно, это был наркоман. Но я-то позиционировала его положение на свою бездомность, безработность и, по сути, ненужность никому, кроме своей мамы. Страх на мгновение охватил меня от зыбкости грани, которая отделяла нас друг от друга. Собеседование в очередной раз оказалось пустым.

В грустной задумчивости я выходила из вагона метро, пробираясь сквозь недружелюбную московскую толпу, и вдруг меня за руку схватила девушка с криком «помогите!» «Господи» – подумала я – «не много ли за один день. Наверно, меня сегодня зовут мать Тереза». Но рассуждать было некогда, потому что девушка повисла на мне, потеряв сознание. Оглядевшись вокруг, я поняла, что на помощь никто не спешит, а стоящие рядом отводят глаза и отворачиваются. Дотащив до скамейки, согнав с нее сидящих и положив девушку, я попыталась справиться своими силами, но ничего, кроме того, что зовут ее Алла и едет она с работы, от нее не добилась. Я бросилась к дежурной по эскалатору с просьбой вызвать скорую помощь, на что получила ответ, что это в ее обязанности не входит. Дежурная по станции все-таки вызвала скорую помощь, выразив при этом недовольство, что нечего тут падать в обмороки: выходи на улицу и падай там.

Моя подопечная все это время лежала почти бездыханная, и моим предложениям помогать себе растиранием мизинца на руке не внемлила. Наконец, пришел доктор. Красивый, как Аполлон. Циничный как патологоанатом. Но, о чудо, наша больная ожила: стала внятно отвечать на вопросы, достала и показала страховой полис. Я пыталась сделать ему замечание по поводу суровости его обращения с больной. На это мне было отвечено, что сейчас он вызовет милицию, и тогда будет неизвестно, чья она пациентка. Вдали уже замаячил постовой, и тут уже задрожала я: потребует мои документы, и «пациентов» у него уже будет двое! Доктор, как Иисус Христос, строго приказал девушке встать, и она встала и пошла вслед за ним в сопровождении постового. Осмелев, я попросила его помочь донести вещи девушки. «Не беспокойтесь, гражданка» – сказал мне постовой. Увидев лояльность в его глазах, я встала рядом с ним на эскалатор и до выхода из метро просила помочь девушке. Что за проблема приключилась с девушкой, для меня осталось загадкой. Но еще большей загадкой явилось то, что именно меня дважды в день выбрали из толпы.

Третий случай оказался не таким трагичным, но именно он подтолкнул меня на действие, которое привело к положительному результату: я нашла работу.

Десять лет назад место упокоения Матроны Московской не было таким культовым, как сейчас, попасть к ней было как нечего делать, без всяких очередей и паданий в обморок. Жила я в то время в нескольких остановках от этого места. В апрельский день я шла от метро после очередного фиаско по трудоустройству. Вдруг меня стремительно догоняет довольно молодая женщина и без предисловий начинает рассказывать о своих женских бедах, о бедах своих подруг и родственников. Я в недоумении смотрю на нее с немым вопросом: «Я-то чем могу помочь?». И тут, не дожидаясь моей реакции, она интересуется, не к Матроне Московской ли я направляюсь. «Нет» – говорю я, «Но Вы на правильном пути». Практически доведя ее до ворот обители, я пошла своей дорогой.