Антрацитовое небо

На улице было совсем черно. Только два фонаря горели по разные стороны дома, да метрах в пятнадцати впереди теплились оранжевым светом окна соседней, такой же, как наша, пятиэтажки. Может, он где-нибудь там? Ведь друзья у нас не только в одном подъезде.

Наспех нацепив в прихожей сапоги и схватив с вешалки шубу, я выбежала на лестницу и припустила через ступеньку вниз. Когда подъездная дверь распахнулась, меня тут же оглушило пронзительным злобным лаем, и навстречу с грозным рыком кинулся здоровый черный волкодав. Я взвизгнула и бросилась было назад, как вдруг…

– Волк! Волк, стой! Простите, он так себя обычно не ведет!

Но черный зверь сам внезапно остановился в шаге от меня, тяжело качнув мордой на уровне моего живота, внимательно обнюхал шубу со всех сторон и, опустив хвост, попятился в сторону, отводя глаза.

Я перевела взгляд с пса на его хозяина. Напротив, в блеклом свете фонаря, стоял утренний сумасшедший с кладбища. Видать, нашел все-таки свою собаку. Шутник несчастный!

– Признал! – о чем-то радостно возвестил рыжий тип, ласково трепля своего пса по холке.

– Кого? – я растерялась и не сразу сообразила, к кому он обращается.

– Тебя. Ну, ты же новая Хозяйка.

– Чего?!

– Хозяйка Порога. Этого лоскута Междумирья. Извини, не знаю, какой термин сейчас в ходу у советников. Вообще-то я удивлен, ты такая юная, а уже…

Совсем, видимо, из ума выжил! На голову простыл. Шапку носить надо! Чтобы потом не заговариваться и не лезть к прохожим, которые просто…

– Ну чего ты?

При мысли о моей беде в носу странно защипало, словно после того, как выпьешь залпом стакан газировки. Захотелось сесть на снег и разреветься по-детски со словами: «Я папу потеряла-а!».

Но я только неловко шмыгнула носом, запрокидывая голову и про себя моля слезы не показываться в самый ненужный момент. А потом еще раз. И еще, пока не начали вздрагивать плечи.

– Э-ээ, брат, тут дело, кажется, серьезное. Иди-ка ты домой, я скоро буду.

То ли из-за темноты, то ли из-за влажной мути перед глазами, показалось, будто собака коротко дернула головой, точно кивая, и тут же скрылась в сумраке за спиной хозяина. Тот осторожно приблизился и тихонько приобнял меня за плечи.

– Пойдем, расскажешь, что у тебя случилось.

Я всхлипывая размазывала слезы по щекам и истуканом стояла перед ним, не собираясь делать и шага, но в конце концов парень сам повел меня к подъезду, и я очнулась, только когда мы оказались перед дверью в нашу квартиру.

– Ты здесь живешь?

Я рассеянно шарила по карманам, вспоминая, куда сунула ключи, пока не осознала, что действительно их с собой не брала.

– И куда ты теперь? – понял мой растерянный взгляд парень. – Друзья есть? Подружки, там.

Я помотала головой, догадываясь, к чему он клонит.

– И соседи уже все, наверное, спят, – задумчиво глядя на соседнюю дверь. – Пойдем! – и добавил на мои испуганные округлившиеся глаза: – Клянусь, я тебя и пальцем не трону. У меня жена дома, она тебе поможет. Должен же я как-то отплатить тебе за помощь утром.

Наверное, стоило отказаться, сославшись, что мне есть куда податься, но еще не успев об этом подумать, я согласно кивнула:

– Хорошо.

– Расскажи мне подробнее, что произошло. Меня, кстати, Герман зовут. А тебя?

– Берта.

– Берта? Очень приятно. Марта.

– Берта? Очень приятно. Марта.

Худая, как спица, блондинка в черных обтягивающих джинсах и белой длинной тунике по-хозяйски стянула с нас куртки, кинула их в темноте на вешалку и погнала обоих в ванную мыть руки перед ужином.

Дом Германа находился в паре улиц от нашего, возле самого леса, где кончался район. В отличие от стоявших вокруг, этот образец городской архитектуры не жался к земле, а казался похожим на поставленный ребром спичечный коробок.

В квартире на седьмом этаже нас ждали.

Марта – жена моего нового знакомого – довольствовалась коротким пояснением Германа, что я попала в беду и нуждаюсь в ее помощи, спокойно кивнула и удалилась в конец коридора, откуда лился приятный теплый свет и пахло домашней едой.

Замешкавшись в ванной в поисках выключателя, я услышала, как разогревавшая ужин девушка легонько упрекнула Германа за опоздание и спросила, почему тот прихрамывает на правую ногу.

– Да бабушка опять пошутила, – вяло отмахнулся он. Видимо, тема двоим была хорошо знакома, Марта промолчала. Я мысленно отметила: выходит, случай на кладбище вовсе не был розыгрышем.

Только сев за стол, я услышала характерное «цок-цок-цок» собачьих когтей по полу и почувствовала, как нечто тяжелое и теплое ткнулось в колени и тяжело заворочалось, устраиваясь под столом.

– Вот, видишь, и Волк тебя уже совсем заждался.

Перед нами появилось по большой, наполненной до краев тарелке ароматного супа, ложки и куски черного хлеба. Я уже хотела отнекиваться, но едва ощутив запах горячего наваристого бульона, вспомнила, что за вечер так и не проглотила ни крошки, и начала бодро орудовать ложкой.