Антропофагия, как способ...

     Странно, но в отсутствии лица, глаза мало что выражали, ни какого зеркала души…

     Закончив с заготовкой, женщина слила кровавое месиво, немного подумав, решила растворить и шкуру.

     Каждый раз, отмывая место работы, Лиза представляла себе Самуеля Джексона в роли чистильщика. Она была дипломированным химиком и не оставляла следов.

      Рассвет окрасил кухню в розовые тона. Женщина приняла душ и сварила кофе. Через несколько часов она должна была быть на работе.

     Пройдя в комнату, Лиза бросила взгляд на спящего. Забрав пустую ампулу из-под морфия, она нежно потрепала мужчину за ухом:

     - Дорогой, я действительно ем твой мозг? Брось. Глупости….

Глава 5

    «Какая же сумеречная тоска и меланхолия наступает, когда осознаешь сложность окружающего тебя мира. Потеряв альбом памяти с фотографиями из детства, юности... с теми вещами, которые считаются разумными, добрыми и вечными, чем мы их заменяем?»

    Отбросив вопросы, на которые она уже знала ответ, Лиза отщелкнула замки на кожаном, черном футляре.

 Сергей давно уже не играл на скрипке, и когда она попросила емкость для транспортировки особо важных рукописей, отдал ей этот идеальный контейнер.

 «Жить без права на условия, которые необходимы любому. Возможно?

  Будет ли жить та мать, у которой отняли ребенка, и лишили возможности его вернуть? Лишили возможности завести новую семью?

 А ведь ценность к жизни всегда убивают потери разных величин и форм»…

    Она достала из отдела для нот, несколько блестящих вязальных крючков. Проверив,  достаточно ли остро заточены, она протерла их спиртом и выложила на хирургический поднос.

      Сумерки меланхолии  уже давно не беспокоили Лизу. Она знала: нужно просто брать то, что может восполнить потери! 

 И она брала.

 Человек сам может быть Богом, создав свой мир вокруг,так же конструировать и разрушать; но не каждый, человек. Лиза могла.

    Отрывисто и резко взорвалась синтетика аккордов дарквейва  в тритон, нашпиговав осколками гипофиз, и разразилась адреналином по телу  со словами:

 Ich bin das Schweigen, die Angst deiner Seele
 Ich bin die L;ge, der Verlust deiner W;rde [13]

    Испытывая наслаждение, Лиза повела плечами, сделав круговое движение головой;  за тем  толкнула, и покатила вперед медицинскую тележку.

 Докатив её до «операционной», она подняла рубильник напряжения на стене. Сегодня  Лиза хотела не только ощущать, но и видеть все подробности.

 *   *   *

 - Как ремни затянуты? Достаточно туго? А жгуты? Я спрашиваю это потому, что если жгуты будут болтаться – ты истечешь кровью. - Непринужденно бросила она через плечо.

 - За что ты так со мной? – Всхлипнула дарящая. 

 Лиза подошла ближе и отрегулировала стол:

 - Ну, миленькая. Правильнее говорить «с какой целью». Ты же сама хотела получить ответ на самый для тебя главный  вопрос «о качестве жизни», не так ли? Сегодня мы обе получим то, что хотим: ты ответы, а я новое качество!

 - Отпусти меня! Сука! Не нужны мне ни какие ответы! Ты ненормальная сволочь!  Я буду кричать!

 Жертва забилась в истерике, и операционные ремни врезались в ее побелевшие руки, оставляя малиновый след.

 - Спокойней, детка, спокойней. Кричать кричи, сегодня можно , даже желательно. – Ответила Лиза, набирая шприц.

 - Только вот сильно дергаться не нужно – можешь раньше времени умереть. Я могу не попасть в нужную точку, что нибудь там порву заранее, и ты истечешь кровью, не отдав мне всю свою волю…

 - Я и так тебе её не отдам! Отпусти меня чудовище! Извращенка!  - конвульсивно металась пристегнутая, из  глаз хлынули слезы и она зарыдала.

 Зафиксировав дополнительные крепления, Лиза ввела иглу в сонную артерию:

 - Это адреналин, не хочется, чтобы ты не вовремя потеряла сознание. Сейчас ещё капельницу с физраствором поставлю, и начнем! Вот так…

 Подвесив емкость с лекарством, Женщина взяла первый крючок.

 «Так первая боль пронзает когда-то всех» - Подумала она, и, мелено проткнув кожу у локтевого сустава, потянула назад. Раздался истошный вопль.

 «Как салфетку вязать…» - заметила Лиза, и ввела ещё один инструмент чуть выше запястья.

 Немного полюбовавшись, и перепроверив жгуты, она обратилась к мучимой жертве:

 - Первый шаг к новому качеству, моя милая Нина – это, безусловно, отсутствие жалости. Прежде всего… – рассказчицу передернуло от внезапного воспоминания.

 – Прежде всего - отсутствие жалости к самому себе. Ну и как следствие… – Лиза ввела третью спицу у коленной чашечки, заставив жертву испустить вой.

 - Ну и как следствие – отсутствие сострадания к окружающим.

 - Господи Иисусе,  иже Си на Небеси…  - зашептала Нина.

 Хрусталик увеличился,  и зеленые глаза Лизы приобрели глубоко изумрудный оттенок. Она подошла к изголовью, и легко касаясь губами уха слушателя, зашептала в ответ:

 - Деточка… ты же сама, сама согласилась на Единение, и твоё принятие было искренним, желаемым тобой… Ты приняла меня. Я – твой – Бог!

 Лопнув, кожа издала звук снимаемой пленки с горлышка винной бутылки, нож для карвинга вгрызся  в плоть бедра.

 - Тыковка моя. – Улыбнулась Лиза и вытащила кровавую звездочку из тела Нины.