Антропофагия, как способ...

 Всхлипнув, жертва  потеряла сознание.

     Музыка ангелов окутала и обняла обеих…

 Покой - они так в нём нуждались! Грусть ворвалась с внезапным ветром, разбив стекло одной из створок окна.

 «Неужели это ни когда не пройдет»?.. -  застонав, Лиза провела рукой по своему лицу, оставив алый след.

 Моцарт вновь отвернулся к клавиру.

 *  *  *

 - Ну! Давай! Девочка! Еще! Поплачь со мной. Вместе… - Толстая игла пробила грудную клетку. Волевым движением адреналин сдернул душу обратно.

 - Ангелы… их нет на небе. Они здесь, моя милая… - Взяв садовый инструмент, Лиза рванула со всей силы плоть, обнимая жертву за голову.

 Открыв глаза, Нина издала нечеловеческий вопль, от боли разорвавшейся в икре.

 - Ангелы… они в наших головах, пойми. – Продолжала Лиза. – Я принимаю твой дар. Так уж вышло – ты предложила, а я забрала. А боль – боль неизбежна.  

 Она поцеловала жертву в лоб и взяла щипцы для разделки омаров

 - Знаешь… Ни кому не дано выносить боль… 

 Даже нам… 

Глава 6

   Молния разрезала тучи.

     Ни кто не стучался в крышку там – наверху. Ни кто не выжимал губку, увлажняя серую землю.

     Это был всего лишь испарившийся с поверхности конденсат.

 В детстве, Лиза часто думала, что облака появляются из больших заводских труб и от теплотрасс. Однажды, во время прогулки, она спросила отца, о том где у "овечек дом", ведь им тоже нужно, наверное, спать, как и маленьким девочкам. А иногда они совсем уходили с неба. Перелистнув газету отец буркнул, что видимо в "те" большие трубы, и дальше углубился в чтение. Отец был милым фантазёром, до тех про пока не начинал вмешиваться в процесс воспитания.  

     * * *

     - Смотри: я запекла картошку с салом! Нужно было сначала поставить её на противень целиком, в духовку, потом накрыть салом, а через некоторое время плотно обхватить фольгой…

     Лиза радовалась как ребенок. Сегодня она позаботилась о родном ей человеке. Прыгая вокруг стола, она красиво сервировала приборы.

     - А зачем ты в пюре-то кожуру помяла?..

     - Глупенький. Это же корочка. Золотистая! А шпик вперемешку.

     - Я же не люблю эксперименты…

     * * *

      - Знаешь… у меня больше никогда не будет такой – как ты!

      Лиза прижалась ближе, зажмурила глаза, и повела носиком как маленький недоверчивый котенок, которому первый раз дали молока в блюдце:

     - Правда, правда?..

     * * *

     - Не нужно ничего говорить… - извинительно прятала глаза Лиза, как будто сама залезла не туда куда нужно. Я же знаю – главное ты любишь. А что было до меня – не важно.

     Вон – посмотри какие облака!

     Она упала в сугроб, и, смеясь, начала болтать ногами и руками по пушистому новогоднему снегу. Замерзая, смех звенел, оставаясь на длинных девичьих ресницах.

     - Ну же, - игриво тянула она к себе, - падай рядом! Вот так: в стороны руками и ногами! А теперь… Нужно аккуратно встать. Ну? Это же – волшебство: Ангелы на снегу. Поцелуй меня!

     * * *

      Лиза укуталась в халат, поджав ноги. «Нет, время не умеет ни чего такого. Оно просто идет» - Подумала женщина, и глаза ее потемнели.

     На противоположном доме под крышей ютились птицы. Мокрые, растрепанные и грязные.

     Вечно трепавшие мусорные пакеты предназначенные не для них.

     Лиза относила кости собакам. Но собак боялись. Боялись люди из подъездов рядом с помойкой, и гнали.

     В отсутствии дворняг, лакомства растаскивали птицы и… крысы.

     Лиза спустилась с подоконника. Мерзкие птицы испортили всё удовольствие от дождя.

     Она заварила «рождественский» чай с корицей и пока напиток настаивался, сходила в кладовку за «Муркой».

     Дождь утихал, и уже скоро они должны были улететь из-под насиженных мест.

     Для большего тепла, в кружку с чаем, Лиза капнула коньяку. Открыв окно настежь, она переломила ствол, и, вернув винтовку в рабочее положение, прицелилась.

     - Будете ещё у моих собак еду воровать… - процедила женщина сквозь зубы, и нажала спуск.

     Huic ergo parce, Deus,
     Pie Jesu Domine,
     Dona eis requiem. Amen.[14]

     Подхватили гобои вслед за тенорами. Ворона падала, кувыркаясь в воздухе. Со стороны в теле существа, стремительно несущегося к земле, уже ни чего нельзя было уловить от птицы. Грязный комок, ударился об асфальт, растекаясь кляксой.

     В след за ней заструились и мысли женщины. Лиза увидела перед собой балконный пролет шестнадцати этажного дома, закрытую дверь, на площадке, и людей.

     Вчерашние соседи проходили мимо, не обращая внимания на девушку, сидящую на полу. Ведь если нет ключа – значит, она пришла не домой. И они больше ей не знакомые.

     С улицы послышался вой сирены.

     Девушка подула на не слушающиеся пальцы. И попыталась встать.

     Лиза ненавидела эти картины. Они всё реже и реже посещали её воображения, но их разрушительная сила со временем не ослабевала…

     Вновь разломив МР-512[15], она вставила свинец, сказав, будто кто-то стоял за ее спиной:

     - Ангелы, в нашей голове, детка. Только у нас в голове. – И выстрелила.

      Сгустившиеся сумерки, принесли с собой усталость. Вслед за вечером ушла и вода. И только темные пятна туч, на выцветшем от городского освещения небе, радовали обещанием, что дождь ещё придет.