Антрополог на Марсе

У людей с синдромом Туретта желание обособиться, отгородиться от окружающих, принимает иногда и странные формы. Так, с кем-нибудь разговаривая на улице, они порой начинают носком своего ботинка чертить вокруг себя круг. Такая странность присуща и мистеру Беннетту. «Я черчу вокруг себя круг почти бессознательно, инстинктивно, – пояснил он. – Уподобляюсь собаке, которая метит свою территорию. Мне кажется, что в людях и по сей день дремлют первобытные инстинкты. Синдром Туретта выпускает их на свободу»[84].

Мистер Беннетт назвал синдром Туретта «болезнью без тормозов». Поясняя свое суждение, он рассказал мне о том, что у него нередко сохраняются в подсознании прошлые мысли, которые зачастую всплывают из памяти в самый неподходящий момент без всякого понуждения да еще принимают навязчивую вокальную форму. Он привел и пример. Однажды утром в солнечный день ему пришла мысль позагорать. Эта мысль всплыла на работе во время приема больных. Обследовав очередного больного и не пригласив из приемной следующего, он подошел к окну и, любуясь прекрасным солнечным днем, стал без умолку повторять: «Хорошо бы позагорать, хорошо бы позагорать», нимало не беспокоясь о том, что его бормотание могут услышать пациенты в приемной. Его в чувство привела медсестра, но, отпустив очередного больного, он снова принялся за свое.

Типичными проявлениями синдрома Туретта являются также необоснованные страхи и беспокойство, к примеру, о здоровье членов семьи. Мистер Беннетт мне сообщил: «Если я услышу по радио о несчастье, произошедшем с ребенком, то непременно стучу по дереву и внятно произношу: “Надеюсь, в нашей семье ничего подобного не случится”». Вскоре я смог и воочию убедиться в проявлении подобного страха. По телевизору сообщили о пропавшем ребенке, и мистер Беннетт сразу же пришел в возбуждение. Он стал поправлять очки, ерзать на стуле, а затем, ухнув несколько раз, как сова, и воскликнув с тревогой в голосе: «А где Дэвид?», стремительно удалился. Неприятное сообщение вызвало мучительную ассоциацию, и мистер Беннетт не смог усидеть на месте. Проверить, дома ли сын, стало для него неотложной потребностью.

Однажды мы с Беннеттом в сопровождении маламутов отправились на прогулку, обозревая с живописных холмов маленький городок. Пока мы гуляли, мистер Беннетт рассказал мне о своей жизни. Является ли его болезнь наследственной, он сообщить не мог: своих родителей он не помнил, его усыновили чужие люди, и он жил с ними в Торонто. Первые признаки синдрома Туретта у него проявились в шести-семилетнем возрасте. «Я уже с детства носил очки, – рассказывал мистер Беннетт, – и некоторое время – фиксаторы на зубах и потому избегал компании, а когда у меня явственно начали проявляться симптомы заболевания, то вне школы стал проводить время без сверстников. Приятелей у меня не было. Мне никто не названивал по телефону, подобно тому как сейчас названивают моим сыновьям». Из того разговора с мистером Беннеттом я также узнал, что он часто выезжал один за город, чтобы полюбоваться природой. Такие прогулки помогли обрести ему независимость и чувство собственного достоинства. Он с детства любил животных, а его любимым предметом в школе была анатомия. Стать хирургом он решил еще в школьные годы.

Он поступил в медицинский колледж, однако к тому времени его болезнь получила неожиданное развитие: ему стало трудно читать. Мистер Беннетт признался: «Я вынужден был читать каждую строчку по несколько раз. Прежде чем начать чтение, я помещал книгу так, чтобы углы абзацев располагались в поле зрения симметрично». Кроме того, ему приходилось «уравновешивать» все слова, осмысливать пунктуацию и даже в отдельных случаях определять частоту повторения в тексте какой-нибудь буквы[85]. Все это препятствовало беглому чтению и мешало занятиям. К сожалению, эти патологические явления у мистера Беннетта сохранились, и чтение не доставляло ему удовольствия. Но без чтения новинок медицинской литературы ему было не обойтись, и, чтобы при необходимости не возвращаться к прочитанному, он старался самое нужное для него выучить наизусть.