Антрополог на Марсе

И все-таки, как и многие аутичные дети, Темпл вскоре, не имея потребности в совместной предметной деятельности с другими людьми, обрела сосредоточенность мысли и уравновешенность поведения, пришедшие на смену хаосу чувств и позволившие ей построить свой собственный мир и постепенно выработать свои внутренние критерии в оценке событий.

Темпл пишет:

Я могла часами сидеть на берегу озера, пропуская песок сквозь пальцы и возводя миниатюрные горы. Каждая песчинка интересовала меня, я глядела на нее глазами ученого, смотрящего в микроскоп. Однажды я долго рассматривала собственную ладонь, воображая, что это — карта с целым рядом дорог. Люди вокруг меня казались мне призраками. Даже неожиданный громкий шум не мог отвлечь меня от моего мира.

(Замечу в скобках: неясно, была ли эта сосредоточенность, узконаправленная и вместе с тем интенсивная, проявлением аутизма или средством, позволявшим поставить заслон смятению чувств; подобная сосредоточенность иногда помогает людям с синдромом Туретта.)

Когда Темпл было три года, ее показали неврологу, который нашел у нее аутизм и не исключил помещения ее в психиатрическую лечебницу, упирая на то, что трехлетний ребенок не говорит.

Размышляя над всеми этими данными, я искренне удивлялся, каким образом аутичному человеку, проявлявшему с раннего детства агрессивность и отчуждение от реальности и чуть не угодившему в психиатрическую лечебницу, удалось стать ученым и преуспевающим бизнесменом.

Прилетев в Денвер, я сразу же позвонил Темпл, чтобы удостовериться, что она помнит о месте и времени нашей встречи. Разговаривая со мной, Темпл мне сообщила, что путь до Форт-Коллинса займет немногим более часа, после чего обстоятельно рассказала, как доехать до Колорадского государственного университета, где она работает профессором-ассистентом на биологическом факультете. Я кое-чего не понял и задал Темпл вопрос, после чего пришел в удивление, ибо она слово в слово, от начала и до конца, повторила свое пространное пояснение. Казалось, что весь маршрут, который мне предстояло проделать, состоял в ее представлении из неразрывного целого, не делящегося на части. Суть же сводилась к следующему: въехав в Форт-Коллинс, мне следовало доехать до приметного перекрестка, где расположен ресторан «Тако Белл»,[220] после чего свернуть направо на Колледж-стрит. Повторив свое пояснение, Темпл добавила, что здание «Тако Белл» недавно надстроили и что теперь ресторан перестал быть похожим на былую «очаровашку». Выслушав Темпл, я пришел в еще большее удивление: образная речь, насколько я знал, аутичным людям несвойственна, а слово «очаровашка» было не только сочным, но и, несомненно, метафорическим.

Приехав в университетский городок, я подрулил к зданию биологического факультета. Темпл ждала меня у главного входа. Она оказалась крупной высокой женщиной лет сорока пяти, одетой в джинсы и трикотажную блузку. Она производила впечатление крепкого сильного человека с простыми манерами, безразличного ко всяким условностям. Когда она протянула мне руку, ее рука поднялась неестественно высоко, застыв на мгновение, казалось, в фиксированной угловатой позиции, что я счел за отголосок стереотипа, обретенного в детстве. Темпл энергично пожала мне руку и повела к себе в кабинет. Ее походка была слегка неуклюжей, нескладной, что характерно для аутичных людей. Сама Темпл объяснила свой недостаток проявлением атаксии,[221] вызванной дефектами вестибулярного аппарата и мозжечка. (Позднее я обследовал Темпл и действительно нашел у нее признаки атаксии, однако они были недостаточно выраженными, чтобы повлиять на ее походку.)

Кабинет Темпл был завален бумагами — завершенными и начатыми работами. Все стены обширной комнаты были увешаны фотографиями и чертежами проектов животноводческих строений и предприятий, а полки оккупировали статуэтки животных, приобретенные Темпл во время ее служебных поездок и путешествий. Едва мы вошли в кабинет и заняли места в креслах, Темпл с места в карьер (даже не спросила из приличия, как я доехал) стала рассказывать о себе, поясняя, как ее аутизм увязывается с работой — проектированием животноводческих ферм, загонов для скота, скотобоен и прочих строений и предприятий, необходимых в животноводстве. В конце концов она протянула мне свою книгу с чертежами проектов, выполненных ею в последние годы. Книга называлась «Мясной скот. Уход, содержание и средства обслуживания». Пока я листал книгу, Темпл давала пространные пояснения. Она говорила четко и ясно, ни разу не осеклась, не замялась — каждая ее фраза была выверенной, законченной.