Антропологические традиции

Дэвид Хэммонд-Тук был незаурядным наблюдателем южноафриканских этнографических реалий и в этом своем качестве — влиятельной фигурой в историографии всего рассматриваемого региона. Его попытки обнаружить «глубинные структуры» мышления, управляющие поведением людей, завоевали ему широкое признание, и весьма вероятно, что результаты его работы будут использоваться еще шире, когда такие дисциплины, как антропология и история, сблизятся и станут дополнять друг друга.

Однако интересно взглянуть и на особый политический контекст, в котором существует антропология в Южной Африке. Работа Хэммонд-Тука «Несовершенные интерпретаторы» критиковалась некоторыми англоязычными антропологами страны за излишнюю вежливость по отношению к говорящим на африкаансе носителям традиции volkekunde. Вместе с тем сами антропологи, говорящие на африкаансе, полагали, что Хэммонд-Тук обошелся с ними в этой работе слишком сурово. Уже сам факт, что относительно краткий (но весьма проницательный!) обзор, предложенный в данной работе, вызвал такие диаметрально противоположные реакции, свидетельствует, что внутри дисциплины до сих пор сохраняются линии разлома.

Совсем недавно антропологи, говорящие на африкаансе и английском, сформировали единую профессиональную организацию «Anthropology Southern Africa» (учредительная конференция состоялась в апреле 2001 г. в Претории). Успех этой организации был, однако, недолгим, поскольку на последующих встречах представители бывшей volkekunde отсутствовали. Ссылаясь на трудности с финансированием, эти ученые выражали глухой протест против оказываемого на них давления, принуждающего их сменить теоретический фокус и подстроиться под традицию марксистской критики. Они чувствовали себя изолированными в рамках новой организации и сетовали на то, что их подробные этнографические работы игнорируются из-за вменяемой им негласной поддержки правительства апартеида.

Раса, идентичность и «новая Южная Африка»

1990-е годы сделали центральными такие важные области исследований, как этничность, серьезным вкладом в которые стали работы Джона Шарпа и Патрика Макаллистера. Не менее важной была и проблема «не-расизма» (Sharp 1998). Некоторые из наблюдателей очень критично относились к расовому и колониальному уклонам в южноафриканской антропологии и в особенности в трудах по всеобщей антропологии «Африки» как области. Здесь можно упомянуть работу Арчи Мафедже, который зарекомендовал себя решительным критиком как институциональной организации (или ее отсутствия) в дисциплине, так и постколониальных проблем последней. К сожалению, работа Мафедже в последние три десятилетия в большей степени отражает его личный гнев и отчаяние, нежели демонстрирует знакомство с более ранними критиками колониализма, такими, например, как Мишель Лейрис (Leins 1934; см.: Bošкоvić 2003), или понимание идей более современных критиков, например Джеймса Клиффорда (Clifford 2003).

Так, когда он утверждает, что в Южной Африке «антропология использовалась как непосредственный инструмент колониального угнетения» (Mafeje 2001: 30), он не считает возможным привести какие-либо свидетельства в поддержку этого (в противоположность политологам, критикующим наследие колониализма, таким, например, как Мамдани [Mamdani 2001]). Авторы с другими претензиями — к примеру Кокс (Cocks 2001) — тоже иллюстрируют их конкретными материалами и ссылками. Нехватка научной дисциплинированности превращает большую часть критики Мафедже либо в совершенно нерелевантную в методологическом отношении, либо в безнадежно устаревшую.

В «новой Южной Африке» критика Мафедже приобрела оттенок риторики африканских националистов, явным выразителем которой на конференции «Секс и сокрытие», проходившей в Университете Витватерсранда в 2003 г., стал Нокутула Схосана. Согласно Нокутуле, чужаки (в особенности белые исследователи) не могут достичь уровня эмпатии, необходимого для подлинного понимания культурных ценностей африканского народа. Еще в 1980-х годах Купер отметил (Kuper 1987: 2–5), что похожие аргументы выдвигаются националистическими интеллектуалами и в других странах Африки. К нашему разочарованию, это притязание на привилегированное понимание на основе этничности не получило необходимого теоретического отпора, помимо усмотрения некоторыми марксистами в этом махинаций новой черной элиты (Gibson 2004).

Разумеется, темнокожие южноафриканские антропологи вносят свой весьма важный вклад в дисциплину: недавний пример — блестящий и своевременный труд, опубликованный Рамфеле (Ramphele 2001). К сожалению, Мамфела Рамфеле покинул страну, получив работу во Всемирном банке, что подводит нас к рассмотрению проблемы выезда интеллектуалов и к более широкой теме будущего антропологии в Южной Африке.

Роль южноафриканской антропологии сегодня