Антропология Адвентистов Седьмого дня и свидетелей Иеговы

Но и сам царь Соломон противопоставляет мнению этих заблуждающихся истинную танатологию. Выше уже говорилось о 7 ст. 12 главы, прямо учащей о том, что сущность смерти заключается в отделении духа от тела, который уходит к Богу, Который дал его. Кроме этого, царь говорит, что во время смерти «отходит человек в вечный дом свой» (Еккл. 12, 5) — т. е. в шеол. Употребленное слово «отходит» говорит об активности души после смерти тела и не может означать пассивного перенесения трупа в могилу. Но человек не имеет власти ни унести с собою что-либо за пределы смерти, которая подобна рождению из чрева матери[135]. («Как вышел он нагим из утробы матери своей, таким и отходит, каким пришел, и ничего не возьмет от труда своего, что мог бы он понести в руке своей» Еккл. 5, 14), ни хотя победить в сражении с этим врагом. («Человек не властен над духом, чтобы удержать дух[136], и нет власти у него над днем смерти, и нет избавления в этой борьбе, и не спасет нечестие нечестивого». (Еккл. 8,8)).

Впрочем, как мы видим из этого стиха, неотвратимость смерти также является и благом, ибо не дает злу стать бессмертным. После смерти человек «отошел во тьму» (Еккл. 6,4), где пробудет много дней, о которых он должен помнить во все дни жизни своей, какой бы долгой она ни была. («Если человек проживет и много лет, то пусть веселится он в продолжение всех их, и пусть помнит о днях темных, которых будет много: все, что будет, — суета!» (Еккл. 11, 8)). Таким образом, по словам царя Соломона, мертвецы в аду имеют чувство времени и оно для них тягостно («все что будет — суета»).

Но и этой печальной книге свойственна тихая надежда на избавление и победу правосудия, в поругании которого — главная боль царя. «Не скоро совершается суд над худыми делами; от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло. Хотя грешник сто раз делает зло и коснеет в нем, но я знаю, что благо будет боящимся Бога, которые благоговеют пред лицем Его; а нечестивому не будет добра, и, подобно тени, недолго продержится тот, кто не благоговеет пред Богом. Есть и такая суета на земле: праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников. И сказал я: и это — суета!» (Еккл. 8, 11–14). И хотя, как признается Соломон, сейчас на земле этого не происходит, он знает, что будет Суд, и «Бог воззовет прошедшее» (Еккл. 3, 15). Об этом Суде он призывает помнить и юношу, в юности его («Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд» (Еккл. 11, 9). Память о нем утешает его, когда он видит «место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда» (Еккл. 3, 16). Тогда он говорит, что «праведного и нечестивого судит Бог; потому что есть время для всякой вещи и суд над всяким делом там» (Еккл. 3, 17). И подводя итог своей книге, царь говорит: «Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека; ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо» (Еккл. 12, 13–14). Эти слова хорошо было бы услышать иеговистам, отвергающим реальность Страшного Суда и говорящим, что он происходит духовно на Земле, начиная с 1914 года[137]. Как справедливо пишет В. Мышцын, «мысль об окончательном суде Божием, по выражению одного комментатора, есть та нить Ариадны, которая вывела Екклесиаста из лабиринта его скепсиса (или скепсиса его слушателей, добавим мы — свящ. Д.С.). Ни для мрачного уныния, ни для легкомысленного наслаждения жизнью нет места там, где есть глубокая вера в Божественное воздаяние»[138]. — И именно эти слова дают ответ на все вопросы и плач ветхозаветного человека, столь прекрасно раскрытые Соломоном.

5. Человеческая природа Христа

Мерилом всякого учения, считающегося христианским, является отношение его к Самому Господу Иисусу. Это касается и рассматриваемой нами темы. От решения вопроса, «какая была человеческая природа Христа», с неизбежностью мы приходим и к определению нашей собственной природы. (Конечно, при условии, что мы признаем Господа Иисуса единосущным нам по человечеству, но рассматриваемые нами еретики этого не отрицают, по крайней мере в том, что касается Его жизни до Воскресения.)

Но для того, чтобы не запутаться в неточных формулировках, рассмотрим сперва вопрос: «была ли вообще у Христа человеческая душа?»

5.1. Понимание сектантами тайны Воплощения Бога Слова