Антропология экстремальных групп: Доминантные отношения среди военнослужащих срочной службы Российской Армии

Издевательства над молодыми солдатами чаще всего происходят именно в спальном помещении, в силу его изолированности. В наказаниях-репрессиях деды придерживаются принципа коллективизма. После отбоя никто не разбредается, каждый занимает свою койку, каждый дико хочет спать, но спать не должен — все ждут очередной прихоти дедов. К этому следует добавить контраст физически ослабленного, но психически взвинченного состояния. Большинство иррациональных репрессивных актов проводятся старослужащими именно во время ожидания сна. Это состояние ожидания "получить" побыстрее и уснуть плюс надежда ("а вдруг сегодня пронесет?") ломает волю человека сильнее, чем прямое избиение.

До прямых избиений доходит далеко не всегда; часто в этом просто нет необходимости, так как в арсенале дедовщины имеется ряд более изощренных издевательств.

Любой дед на протяжении всей ночи может отдавать такие команды: "три контрольных храпка!" — и все духи должны синхронно три раза храпнуть; "сушить крокодилов!" — и все духи принимают стойку над кроватями, упираясь руками в одну спинку, ногами в другую; "сушить летучих мышей!" — и все духи должны зависнуть под кроватью верхнего яруса, уцепившись руками и ногами за сетку; "сушить попугаев!" — и все становятся ногами на одну спинку своих кроватей, держатся за нее руками, чтобы не упасть, а дед сбивает их подушкой. И так далее.

Отдельные фразы, тексты и действия, производимые дедами в спальном расположении после отбоя, переносят саму идею сна в контекст инструментария доминантных отношений и говорят о связи ритуализированного аппарата дедовщины с универсалиями культуры.

Наиболее показательным свидетельством этой связи являются принципы оформления спального пространства дедов с наступлением "ста дней до приказа". По всей длине кроватной рамы приклеивается длинная узкая полоса бумаги или ткани, на которой написаны числа от 100 до 1. Каждую полночь духи отрывают или зачеркивают по одной цифре.

Данный шедевр семиотического моделирования хронотопа называется "стометровкой". Этот календарный макет непосредственно повторяет протяженность тела спящего. Духи каждую ночь должны отрывать по одному числу. Укорачивание календарного отрезка обозначает изменение воинского статуса в направлении его прекращения. Поэтому важно, что длина календарной линии ассоциируется с финишной прямой, которую нужно "пробежать" во времени, чтобы оказаться на грани трансцендентного перехода. Важно и то, что духи должны отрывать очередную цифру в полночь, когда дед спит, или делает вид, что спит.

Оформление кровати как модели хронотопа придает ложу доминанта значение сакрально организованного пространства. С каждой ночью пространственная, физическая модель все короче: солдат, приближаясь к дембелю, как бы "тает во времени", и в последнюю ночь на день объявлении приказа об увольнении в запас, переходит "в чистый хронос" — на дембель.

Сакрализованная статусом персона покинет профанное пространство и станет трансцендентным субъектом. Его место займет тот, кто сейчас читает ему "дембельскую сказку" и каждую ночь отрывает по единице от его временной "стометровки", тот, за счет которого дед поднялся на вершину пирамиды и стал дембелем. Дух — тень дембеля и его двойник. Он обретет социальное тело, после того, как его вчерашний "злой гений" уйдет, оставив ему свою статусную оболочку. А пока дух должен помнить об этом и следить за дембельским календарем того, в чьем социальном "теле" он воплотится. Ведь это их общий календарь!

Описанные выше отношения спящего со своей тенью имеет аналогии в традиционных культурах. "Так, с точки зрения африканцев, — пишет Н. А. Ксенофонтова, — когда человек засыпает на своей циновке, на сцену выходит его двойник, который совершает тот же путь, что проделывал спящий в реальном мире, и проделывает ту же работу, которую он совершал в течение прошедшего дня. Именно в этом двойнике и кроется личность человека. Иначе говоря, индивид приобретает социальную значимость и физическую силу тогда, когда он победит время, достигнет состояния вневременного, вселенского ощущения бытия. Время социальное или сама история, пережитая таким образом или группой людей, обретает силу, а символом этой силы очень часто становится вполне реальный предмет (чуринга, амулет, фетиш, останки умершего и т. п.), который, как сгусток остановленного и укрощенного времени, становится и символом законной власти, передаваемой вождями своим наследникам. Здесь исторический процесс выражен в слиянии мифического и социального времени"[99]. Утверждение, сделанное по поводу африканских племен, вполне применимо к экстремальным группам.

Дух, обрывающий единицу "стометровки" с кровати спящего деда, есть его символический двойник. Ночью он проделывают тот путь на символической шкале времени сновидений, который дед проходит днем в пространстве своей части. Дух прейдет на кровать деда после того, как тот станет мифическим предком и героем легенд своего подразделения, уволившись в запас.