Антропология экстремальных групп: Доминантные отношения среди военнослужащих срочной службы Российской Армии

Все члены группы обязаны, если не участвовать в насилии, то смеяться или разделять общее приподнятое настроении. Сочувствующий жертве разделит судьбу жертвы. Свидетели того, как в зоне "опускают" человека, сообщают, что акция обставляется как карнавальная свадьба, наподобие свадеб шутов при королевских дворах. Аналогия неслучайна, поскольку и в том, и в другом случае смех возникает как реакция на акт социальной инверсии.

Как в традиционном обществе детабуизация физиологической темы осуществлялась исключительно в рамках смеховой, карнавальной культуры, так и в армии повышенная психологическая напряженность вызывает спонтанные проявления карнавальной культуры с ее традиционным вниманием к физиологии. В рамках смеховой карнавальной культуры происходит детабуизация физиологической темы.

Гражданские люди в общении с военными порой сетуют на "грубый солдатский юмор", "солдафонские шутки", и тем самым не столько дают оценку качеству этих шуток, сколько обозначают социальную дистанцию, измеряемую смехом. Смех социален, и разные слои общества смеются по разным поводам, при разных обстоятельствах.

Юмор в армии отличается неприкрытой физиологичностью. Рефреном большинства шуток озвучивается угроза полового акта как знака доминантной экспансии, и готовность к дефекации в знак ее отторжения. Символически осмысленная физиология, семиотически воспроизводит отношения доминантно-субдоминантного контакта. Обмен репликами: "Я тебя вы…у!" — "А мне нас…ть!", — здесь не более, чем бит коммуникации типа "как дела — нормально".

В данном случае нас интересует связь смеха и физиологичского акта и/или его вербального эквивалента. М. Л. Бутовская и А. Г. Козинцев писали о том, что улыбка младенцев происходит от актуализации анальной функции.[110] Интересно, что и английское слово gay имеет два спектра значений: 1) яркий, веселый, радостный; 2) гомосексуалист, мужеложец, содомит.

Спектр смысловых значений физического удовлетворения отражает преобразование смеха в юмор и лежит в основе карнавальной инверсии социального порядка, начиная с половозрастной градации.

Социум смеется над своим социально-половым антагонизмом в его воспроизводящей карнавальной инверсии. В однополых, по своему составу, экстремальных группах карнавальность общественных акций усугубляется сексуальным подтекстом. Поэтому под "солдафонством" в "светских салонах" подразумевают не столько физиологичность юмора военных, сколько низкую степень полисемантики его значений.

Ритуальное смехотворчество

Юмор, как веселящую систему, исследователи часто делят на детский и взрослый именно по принципу неожиданности и степени полисемантики. Дети смеются над действием как таковым. Взрослые — над смысловым подтекстом действия.[111] Если дети от часто повторяемого анекдота смеются, взрослые от анекдота "с бородой" морщатся. Циклическое воспроизведение знакомых и известных сюжетов часто составляет механику вызывания смеха в экстремальных группах, подчиненную вполне карнавальной задаче — обновление социальных связей.

В армии существуют "ритуальные тексты", типа той же "дембельской сказки". Подобные словоформы имеют функцию доминантного соподчинения на основе ритуального смехотворчества. И наоборот, игровое воспроизведение доминантной ситуации смешит и обновляет всю систему отношений. Более того, смеховая функция одновременно решает проблему психологической защиты для объекта доминации: "Ну и что, — говорил один боксер-тяжеловес, болезненно переживающий унижение дедовщиной, — сказку прочитать — не носки же стирать, это даже прикольно".

Когда в подразделении все спокойно, нет ни репрессий со стороны начальства, ни "ночных построений" со стороны дедов, доминантная система с определенной периодичностью обновляется в сфере речевой и смеховой коммуникации. Приведу пример комбинации элементов смеховой культуры и доминантных отношений, который был зафиксирован летом 1999 г. в одном из подразделений, имеющих репутацию "самого уставного".