Антропология революции

«Крестьяне, трудящиеся, студенты — вместе!»[457] (илл. 10).

Илл. 11.

Плакат, заказанный у Народной мастерской забастовщиками «Ситроена», призывал к солидарности между французскими трудящимися и рабочими-иммигрантами в их борьбе против патроната, старающегося их разобщить:

«Трудящиеся французы и иммигранты — едины»[458] (илл. 11).

Илл. 12, 13.

Даниэль Кон-Бендит, один из лидеров майского движения, немецкий еврей по происхождению (в настоящее время он является депутатом Европарламента от «зеленых»), был выдворен с территории Франции. В качестве ответа был создан плакат, изображающий его лицом к лицу с полицейским из CRS и лозунгом «Мы все — евреи и немцы!» (илл. 12). В ходе дискуссии на общем собрании Народной мастерской предыдущий лозунг был заменен лозунгом, придающим солидарности универсальный характер: «Мы все — „нежелательные лица!“»[459] (илл. 13). Вместе с тем в памяти останется именно первая формулировка, которая и будет впредь использоваться во всех последующих манифестациях, чтобы подчеркнуть «нашу» и всеобщую солидарность с той или иной категорией людей.

Илл. 14.

В ответ на очередные выдворения иностранцев Мастерская создала плакат, изображающий поднятый вверх кулак на фоне таможенного табло. Надпись на плакате гласит:

«Положим конец выдворению наших иностранных товарищей!» (илл. 14).

Оживление критического испытания во вдохновенном порядке величия;

компромисс между гражданским и вдохновенным порядками

Критика любого построения сообщества, содержащего опасность самоизоляции, связывала в 1968 году между собой понятия границы и подавления, репрессии:

«Границы = репрессия»[460].

Эти границы относятся также к закрытым институтам и учреждениям, согласно той критике, с которой впоследствии ассоциировалось наследие Фуко:

«Распахнем двери сумасшедших домов, тюрем и прочих факультетов!»[461]

В следующем лозунге объединяются гражданская солидарность поверх национальных, языковых и культурных границ и поиск бесконечности, оцениваемый согласно вдохновенному порядку величия. Этот призыв к бесконечности позволяет установить компромисс между двумя порядками величия: расширением гражданской солидарности и открытостью вдохновенного творческого акта: «У бесконечности нет акцента!»[462]

Пространство солидарности образует целое, которое, однако, не является каким-то общим «мы», просто расширяющим отношения близости и сходства. Эта общность испытывается мышлением («коллективная воля») и напором («коллективное действие»):

«Мыслить вместе — нет! Вместе приналечь — да!»[463]

Целое реализуется в созыве всеобщего собрания. Оно представлено в голосовании, в вынесении резолюций. Операция представительства содержит в себе риск отделения представителя от представляемого, вместо того чтобы сочетаться в одном лице, как того требует архитектура личности у Жан-Жака Руссо. Из этого разделения вытекает внешняя иерархия межчеловеческих отношений. Именно поэтому испытание гражданского величия направлено против злоупотреблений властью со стороны тех или иных представителей или форм представления — это испытание наличествует в том числе в законах, голосовании или «резолюциях», предлагаемых на общих собраниях. Компромисс между гражданским и вдохновенным порядками величия проявляется в наиболее ярко выраженных формах порыва, ставящих под сомнение формальности. Он полностью соответствует революционной традиции, и в этом смысле Май 68-го лишь дополнил его новыми речевыми формулами. Так, например, в одной формулировке обыгрывается противопоставление между словом «emotion» (эмоция) и словом «motion» (резолюция[464]):

«Резолюции убивают эмоции!»[465]

Подчеркнем, что этот компромисс подкреплен критикой изнутри самого вдохновенного порядка величия, которая так же, как и критика, основанная на гражданском порядке, направлена против такого представительства, которое несет в себе угрозу узурпации творческого акта и воображения патентованными артистами и «разрешенным» искусством:

«Искусство мертво, не потребляйте его труп!»[466]

«Искусство мертво. И Годар тут не поможет!»[467]

(Университет Сорбонна)