Антропология революции

Таким образом, для «партии власти», собирающейся в 2004 году то ли переизбрать Кучму на третий срок, то ли провести в кресло президента его надежного преемника, нужен был иной, новый дискурс «стабильности». Его естественными составляющими должны были стать, кроме привычного социального популизма, не «державничество» и не всеобщее согласие в обществе, а скорее антизападная риторика (пусть приглушенная) и «антинационализм» (объектом нападок послушных телеканалов стали уже не только национал-радикалы, но фактически любые национал-демократические силы, которым цеплялся ярлык «нашистов» — от названия оппозиционного блока «Наша Украина»), Однако под «антинационалистическими» лозунгами в современной Украине, как оказалось, можно мобилизовать лишь меньшинство, да и то территориально ограниченное (в основном это русскоязычные жители востока и юга), а не то разочарованное большинство, которое в 1994 году привело к власти Кучму.

Оппозиция же, напротив, оказалась как никогда убедительной, соединяя в своей риторике патриотические послания с популистскими (антиолигархическими, антикоррупционными). Предлагаемая ею перспектива «Украины без Кучмы», идеал «европейской Украины» выгодно отличались от начавшего вырисовываться в 2002–2003 годах образа Украины как коррумпированной, застойно-постсоветской «серой зоны» между путинской Россией и Евросоюзом. Таким образом, предвыборные послания национал-демократической оппозиции в 2004 году содержали довольно сильные политические (борьба с угрозой диктатуры), социальные (борьба с олигархами и коррупцией), культурные (борьба с засильем «совка», возрождение национальной культуры) и геополитические (ускоренная евроинтеграция) составляющие, да к тому же у антикучмовских сил был харизматический кандидат в президенты — экс-премьер Виктор Ющенко. В целом, сформированный оппозицией вызов носил не просто политический, а скорее цивилизационный характер, и власти нужно было искать убедительный ответ на этот вызов — симметричный либо асимметричный.

Кажется очевидным, что выбор был сделан в пользу симметричного ответа: ведь если попробовать задним числом смоделировать некоего «Антиющенко» (по принципу «от противного»), то с учетом ценностных и политических предпочтений общества получим приблизительно такую виртуальную личность (см. схему 4). Этот виртуальный «Антиющенко» не вполне совпадает с реальным «единым кандидатом от власти» — тогдашним премьером Виктором Януковичем. В частности, его «региональность» оказалась отнюдь не расплывчатой, а скорее утрированной, что помешало ему получить серьезную поддержку в центре и на юго-западе страны. А выявленная в ходе предвыборной борьбы давнишняя «прагматичность» в отношениях с законом оказалась самой большой пиар-проблемой Януковича.

Схема 4. Модель публичного образа «кандидата от власти» на выборах.

Однако в целом соответствие публичного образа Януковича описанной схеме довольно велико, и можно предположить, что именно моделирование «от противного» стало причиной поражения: ведь президентом, то есть формальным национальным лидером, не может быть избран кандидат, откровенно дистанцирующийся от «мейнстримной» национальной идентичности.

Почему же все-таки Кучма и его окружение выбрали именно такой вариант «преемника»? Мне кажется, причин было несколько: во-первых, схожий кандидат — авторитарного склада, «земной» (иными словами, антиинтеллигентский), откровенно использующий ностальгию по СССР — уже доказал свою успешность в соседней Беларуси. Во-вторых, Янукович был для киевской власти кандидатом «экономным»: за ним уже стояли мощные донецкие деловые и политические элиты, так что проблема щедрого финансирования кампании решалась как бы за чужой счет.

Наконец, главная (по моему мнению) причина — культурная: и окружение Кучмы, и окружение Януковича почти полностью принадлежали к той части украинского общества, которую М. Рябчук в свое время назвал «креольской»[504]: это русскоязычные жители промышленных городов Восточной Украины, чей культурный багаж, мировоззрение, система ценностей практически целиком сформированы в «застойную» советскую эпоху, для которых вопросы украинской национальной культуры, языка, исторической памяти носят в лучшем случае инструментальный характер, а в повседневной политической жизни являются не делом принципа, а предметом негоциаций. Воспринимая такие взгляды и поступки как норму, а всякие иные — как девиацию (обычно «националистическую»), эти люди, по всей вероятности, не могли предположить, что девиантные лозунги и действия «нашиста» Ющенко поддержит то самое большинство избирателей, которое, по определению, должно выступать за «нормальность» (как, собственно, и происходило на президентских выборах 1994 и 1998 годов).