Антропоцид

Мне становится не по себе. Я, конечно, выживу, и какое-то время сервера Homeland, наверное, продолжат работать. Но я боюсь потерять всех этих людей, а ещё боюсь, что во всём моём мире только я и Амальгама останемся разумны.

Целый виртуальный город станет моей личной клеткой с хищником. И если она решит убить меня, то ей это не составит труда. А вот я её убить не смогу.

Может быть, случится и наоборот. Не выдержав ужаса ситуации, я захочу умереть. Но Амальгама мне не даст.

— И тогда погибнут все, — заключает Вадим. — Полмиллиона выживших землян и тысячи людей на Венере.

— Десять тысяч сто два, — поправляет его Леонид.

— Что? — переспрашивает Вадим.

— Столько людей работает на Венере. Я узнавал.

— Десять тысяч учёных? — уточняет Сергей.

— Учёных, строителей, обслуживающего персонала. Там целые города. Раньше небольшие, но теперь очень сильно расширенные для беженцев с Земли. Представляешь себе, сколько там одних только строителей?

Кристину начинает трясти. Кажется, только она до конца осознала сказанное Вадимом.

— И что, мы все обречены? — спрашивает она.

— Необязательно, — отвечает Вадим. — У Артура есть план, и кажется, он достаточно уверен в нём. Обещает завтра выйти на связь.

— Значит, у нас ещё есть время, — говорит Алиса и берёт Вадима за руку. — Нам вечно не дают побыть вдвоём. Пошли погуляем.

Алиса тянет Вадима с собой, он растеряно озирается на Марину, но поддаётся.

— Э-э, да, да, пошли. Ребят, развлеките тут Марину, — говорит Вадим, пока Алиса спешно его уводит.

Наступает тишина, пока Вадим и Алиса не скрываются в гуще деревьев. Марина сразу меняется в лице: с презрением она смотрит им вслед, больше не пытаясь скрыть своего истинного отношения к ней.

— Ну чё, всё, это любовь, да? — говорит наконец Марс с явным оттенком иронии.

Не люблю я разговаривать с Марсом, но сейчас у меня есть к нему вопрос.

— Я пыталась разобраться во многих понятиях с помощью библиотек и книг, которые Кристина ко мне подключила, и среди них много абстрактных. Тем не менее, к ним можно подвести какую-то базу, понять их на примерах. Но понятие «любви» оказалось не только абстрактным, но и противоречивым. Примеры и определения буквально противоречат друг другу. В то же время, любовь занимает в человеческой культуре чуть ли не центральное место. Как вы руководствуетесь чем-то настолько неопределённым? Или я чего-то не понимаю?

— Ты типа хочешь, чтобы мы объяснили тебе, что такое любовь? — спрашивает Сергей.

— Если вас это не затруднит.

— Ну… — Сергей задумывается, подбирает слова. — Это такая… романтическая выдумка, короче. Красивое описание каких-то приземлённых чувств, ю рид ми? Привязанности, например.

— Вообще, надо понимать, о какой любви речь, — добавляет Леонид. — Любовь к близким и друзьям — не то же, что любовь к девушке. Ты не прав, Серёг, там много чего, кроме привязанности.

— Да вы все фигню несёте, — говорит Марс. — Это товар. Просто идея, которую легко впарить и продать к ней сопутствующую продукцию.

— А я считаю, что любовь — это великое, необъяснимое чувство! — заявляет Марина. — Мы сами не можем осознать, что это такое. Но она нам необходима! Тебе не надо пытаться её понять, её надо прочувствовать.

— Я не уверена, что способна на любовь, если говорить о ней как о связи между мужчиной и женщиной, — отвечаю я. — У меня есть симулятор эмоций, но он не предусматривает такого чувства.

Кристина садится на траву и прислоняется к дереву.

— Не лучший момент для обсуждения таких тем, конечно, — говорит она. — Но вот тебе моё мнение. Это гормоны. И любовь — не понятие, это целый комплекс понятий. Привязанность, как уже и сказали ребята. Эмпатия. А дальше уже по ситуации. Сексуальное влечение. Последний вариант с друзьями и близкими не работает, если что.

— Но ведь ты…

— Цыц! — перебивает меня Кристина. — А то отключу.

Запретная тема. Я опять этого не учла.

— Прошу прощения.

Кристина отмахивается, и я решаю продолжить мысль:

— Два основных понятия, которые сопровождают вас всю вашу историю — любовь и война. Первое описывается как что-то прекрасное и созидательное, второе — ужасное и разрушительное. Как это в вас уживается?

Кристина улыбается впервые с того момента, как Вадим сообщил плохие новости.

— Люди вечно пытаются создавать любовь, но постоянно создают войну, — говорит она. — Люди ужасны и эгоистичны. Эгоизм из раза в раз сталкивает людей лбами, и так рождаются войны. Но всё-таки ведёт людей любовь. Даже войны разжигаются из-за любви. Троянская война, например. Женщину не поделили. Люди любят свой народ, своё государство, и настолько, что готовы идти войной на других, убивать за любовь к родине. Но любовь и останавливает войны. Когда очередная ужасная война заканчивается, люди понимают, что лучше любить, чем убивать. И с веками люди становятся только лучше. Может, через тысячелетие война останется лишь страшилкой, и тогда у нас ничего не останется, кроме любви. Если выживем, конечно. А может, это происходит уже сейчас. Кто захочет воевать после конца света?