Антуан де Сент-Экзюпери. Небесная птица с земной судьбой

Прошло два часа, наступили фатальные 2 часа 30 минут, фатальные потому, что к тому времени топливные баки Антуана опустели, независимо от случившегося. В 3 часа 30 минут пополудни офицер-следователь, Вернон Робисон, покорно заполнил и подписал опросный лист. «ПИЛОТ НЕ ВЕРНУЛСЯ И СЧИТАЕТСЯ ПРОПАВШИМ БЕЗ ВЕСТИ… НИКАКИХ СНИМКОВ».

«Настоятель военных пилотов всего мира», пионер, отточивший разум в борьбе с маврами, а мускулы против ветров Патагонии, ветеран, переживший холодные воды Сен-Рафаэля, агонию жажды Ливийской пустыни и зенитную артиллерию Арраса и истребители Генуи, на сей раз не возвратился.

«…И после сорока будьте осторожны на самолетах, на которых вы летаете», – предвидение мадам Пикомесмас, предупредившей Антуана много лет назад. Вероятно, он не забыл то предсказание, но, преданный своей звезде, отказался считаться с ним. В тот вечер, когда полковник Роквел и три его товарища прибыли на виллу повидать своего друга Сент-Экса, их приветствовали лишь двенадцать застывших в молчании мужчин. Никто не играл в карты, не пел песен, не рассказывал историй, а ужин, в котором они приняли участие, насколько все они помнят, стал мучительной трапезой.

Глава 25 Пророк

Тайна гибели Сент-Экзюпери так до сих пор и остается тайной, и вероятность того, что она никогда не прояснится, теперь слишком велика. Когда новость о его исчезновении впервые просочилась в Алжир, уже спустя несколько дней по городу распространилась странная молва. «Он, вероятно, отправился в Виши». Ему не простили даже его исчезновения и намекали на то, что за ним кроется хитроумное предательство. Местную прессу на какой-то момент взбудоражило сообщение о том, что он не вернулся из своего последнего задания, в газетах появилось несколько статей, посвященных ему, а затем внезапно наступила тишина, словно по мановению дирижерской палочки. Кое-кто решил для себя, что сигнал в который раз поступил «сверху». Другие (и среди них генерал Одик и майор Оливье Мартен, собиравшиеся поужинать с ним как раз вечером 31 июля) пошли даже дальше, убежденные, что Сент-Экзюпери погиб в результате диверсии. Доказательств этого обвинительного предположения обнаружено не было, но, как и внезапное молчание алжирской прессы в августе 1944 года, это ужасное подозрение – проявление типичных миазматических испарений для того болота политических сплетен и интриг.

В первые дни, последовавшие за днем полета, немецкое радио не передавало никаких объявлений, и это не давало оснований думать, будто «лайтнинг» Сент-Экса перехватили истребители люфтваффе. Среди товарищей по эскадрилье мнения разделились, но Гавуаль, Лельо и Дюрье (ограничимся тремя именами) больше склонялись к мысли, что в очередной раз возникли проблемы с кислородным голоданием. Прекращения подачи кислорода всего на шестьдесят секунд на высоте 30 тысяч футов достаточно, чтобы убить пилота, а учитывая, в какой местности Антуан получил задание произвести аэрофотосъемку, скорее всего, его «лайтнинг», в конце концов, разбился где-нибудь на альпийском пике или леднике. Это могло объяснить, почему радары близ Бастии не поймали никаких следов возвращающегося самолета в тот роковой день 31 июля.

Шли годы, ключ к разгадке гибели Сент-Экса так и не находился, пока однажды в марте 1948 года Гастон Галлимар не получил письмо от немецкого пастора, Германа Корта. Тот писал, что незадолго до этого узнал точную дату последнего полета Сент-Экзюпери из статьи в Готтингенском журнале. Просмотрев записи в своем дневнике военного времени, который он вел в период службы в средиземноморском штабе люфтваффе, тогда размещавшемся в Малцезини на озере Гарда, он обнаружил совпадение даты 31 июля 1944 года с датой своей записи. Работа Корта в Малцезини состояла в получении и обработке ежедневных сообщений, поступавших от разведывательных самолетов люфтваффе не только по Италии, но и от двух соседних подразделений люфтваффе, контролировавших Балканы и Южную Францию. «Трибун» – кодовое название для штаба 2-й команды люфтваффе, базировавшейся около Авиньона, а капитан Кант – тот офицер разведки, который передавал по телефону результаты немецких разведывательных полетов к концу каждого дня. Поздно вечером 31 июля, как утверждает Корт, поступила телефонограмма, в которой говорилось о самолете-разведчике союзников, сбитом и отправленном горящим в водную могилу немецким самолетом, который продолжил выполнение своего собственного разведывательного задания, состоящего в аэрофотосъемке Аяччо.