Ануш. Обрученные судьбой

— Салам алейкум, доктор Стиппет, — сказал он. — Вы пришли как раз вовремя. Я хочу, чтобы вы осмотрели мою ногу.

Манон сообщила мне, что у него на ноге язва, к которой она уже приложила лекарство и забинтовала ногу как следует. Я заверил Мурзабея, что нет никакой необходимости мне его осматривать.

— Она не вы, доктор Стюарт. Вы должны решить, что у меня с ногой.

Я уже собирался сказать ему, что полностью доверяю Манон и что она обработала его ногу так же, как это сделал бы я, но все же решил не возражать.

Я развязал прекрасно наложенную повязку, и моя медсестра, фыркнув, вылетела из палаты.

Язва была рыхлой, воняла гниющей плотью, но ее великолепно очистила Манон и наложила на нее цинковую мазь.

Больше ничего не требовалось, я сказал, что необходимо менять повязку ежедневно, и выписал ему направление в клинику.

— Вы не упрячете меня в клинику, доктор. Как видите, мои люди хотят как можно скорее убраться отсюда!

Потом он напомнил мне, что, хоть это и произошло столько лет назад, именно я спас ему жизнь, и он рассчитывает, что я смогу вылечить ногу.

— Вас же не зря прозвали великий доктор Стиппет!

— Тогда последуйте моему совету! Если вы не будете ухаживать за ногой, разовьется гангрена и вы ее потеряете. И после этого ни я, ни какой-либо другой врач вам уже не поможет!

Впервые с того момента, как я вошел в палату, Мурзабей замолчал и уставился на меня своими знаменитыми зелеными глазами. Мужчины, стоящие вокруг кровати, придвинулись, будто ожидая приказа перерезать мне горло, но, к моему облегчению, Мурзабей улыбнулся:

— Хорошо, доктор! Я сделаю так, как вы говорите, и вы почините мою ногу, она станет как новенькая. Пришлите медсестру, пусть перевяжет. Скажите ей, что ружья будут направлены не на нее, а на дверь.

Его смех все еще звучал в моих ушах, когда я вышел из палаты.

Ануш

Казнь старика Акиняна положила начало тому, что должно было случиться. События за пределами деревни отбрасывали длинные тени, но Ануш думала лишь о Джахане.

В последующие после казни недели они встречались, когда только могли, в полуразрушенной церкви, но из Трапезунда прибывало все больше и больше жандармов, и ей было сложно покидать деревню в одиночку.

За всеми следили, и люди относились друг к другу с подозрением.

Последние две недели они с Джаханом не виделись. Мать и бабушка Ануш не отпускали ее ни на шаг, и было невозможно уйти незамеченной.

Однажды днем Джахан пришел в больницу купить настойку кассии от комариных укусов. Ануш была так счастлива видеть его, что ей было сложно сосредоточиться на своих привычных делах. В тот день в больнице было много пациентов, и девушке приходилось вести себя так, будто он просто один из очереди больных и голодных.

Джахан не сводил с нее глаз, наблюдал, как она входит и выходит из комнаты, и это осталось незамеченным — доктор Стюарт осматривал пациента, медсестры тоже были заняты.

Ануш передала Джахану коричневый пузырек с настойкой кассии, и он шепнул ей, что они должны встретиться сегодня в руинах.

***

День был необычайно жаркий и тихий. Солнце почти село, но от надгробных камней на кладбище веяло жаром.

Джахан ждал Ануш у входа в церковь. Они без слов стали стягивать одежду друг с друга, путаясь от нетерпения в застежках и завязках.

Беззастенчиво раскинувшись на каменном полу, Ануш ощутила спиной приятную прохладу. Ее накрыла волна желания, дыхание сбилось.

Джахан так быстро не сдался. Прижав руки Ануш к полу, он начал ласкать ее бедра и живот, пока она не взмолилась. Едва войдя в нее, он вышел и так делал снова и снова. Для Ануш это была невыносимая пытка, еще минута — и она не сможет этого вытерпеть.

Внезапно он встал.

— Пожалуйста, не останавливайся! — взмолилась она, но он уже поднял ее на ноги.

Развернув ее к себе спиной, он прижал ее к стене и раздвинул ноги.

— Сейчас… — сказал он, обдавая ее ухо жарким дыханием.

Когда раздался ее крик, он замедлил движения, оттягивая момент наивысшего блаженства, а затем забился в ней, исторгая волны, норовившие разорвать ее изнутри. Она закрыла глаза, полностью отдавшись ощущениям.

После они лежали рядом, купаясь в лучах заходящего солнца. Глядя на вечернее небо, Ануш чувствовала на себе взгляд Джахана.

— Знаешь, ты необыкновенная, — сказал он, целуя ее в шею. — Ты не похожа ни на одну женщину из тех, что я знал.

— Не надо.

В замешательстве Джахан сел и посмотрел на нее.

— Не заставляй меня стыдиться больше, чем я уже стыжусь!

Его лицо помрачнело, но Ануш приподнялась и легонько коснулась уголка его рта.

— Я не говорю, что жалею о произошедшем. Нет! Но я стыжусь своего поведения, когда я с тобой! И стыжусь всего, что хочу делать.

— Я думал, ты хотела…

— Да! Я не могу сдержаться, — сказала она, поглаживая его по щеке.

Джахан снова обнял ее, и они лежали, прижавшись друг к другу, глядя через дверной проем на надгробия.

Впервые в голову Ануш прокрались нежелательные мысли. Что с ней будет, если ее застанут с ним? Разве она сможет скрыть это от Саси и Парзик? После того, что случилось с Кеворком, Саси ее никогда не поймет. Парзик не сможет сохранить эту тайну.