Ануш. Обрученные судьбой

Ануш положила малышку возле Джахана и что-то прошептала ему на ухо. Он, повернувшись к ней, пристально посмотрел ей в глаза. Он что-то говорил, но девушка уже не слышала — она ушла. Его рот приоткрылся, глаза округлились. Она знала: если поедет с ним, ее непременно обнаружат. Она шла все быстрее и быстрее, пытаясь отстраниться от содеянного. Пытаясь забыть о том, что Лале лежит в повозке. Пытаясь бороться с чувством, что она бросила свою дочь. Она знала, что даже на смертном одре не сможет поверить в то, что сделала это.

Джахан

Армин достал из кармана серебряную фляжку для бренди.

— Это тебе, выпьешь, когда боль станет невыносимой. И для нее.

Налив немного бренди в крышку, он поднес ее ко рту Лале. Голодный ребенок стал причмокивать, широко раскрывая рот и прося больше, но как только алкоголь попал в горло, маленькое личико недовольно сморщилось.

— Благодаря этому она будет спать, — продолжил Армин. — Временами давай ей совсем чуть-чуть.

Джахан повернул девочку к себе лицом, чтобы рассмотреть ее. Его ребенок! Ребенок Ануш! У его дочери был такой же цвет волос, как и у него, но она задремала, и он не видел цвета ее глаз.

Она казалась совсем безжизненной, ее крошечная грудь едва поднималась на вдохе, а голова казалась слишком большой для тоненькой шеи.

Как он сможет позаботиться о ней? Разве теперь у нее была надежда на спасение?

— Я не уеду без Ануш.

Немец, закрутив пробку, вложил фляжку ему в руку.

— Я не уеду без нее, Армин.

— Ты не можешь ее заставить.

— Она умрет, если останется здесь.

— Я думаю, ты должен считаться с ее желанием.

— А почему никто не считается с моими желаниями?

Армин успокаивающе положил руку ему на плечо, затем прикрыл Лале одеялом так, что были видны только макушка, лобик и нос.

— Я хочу попросить тебя об одолжении, — сказал он, вынимая из кармана плаща стопку фотографических пластинок и пряча их под одеялом в ногах Джахана. — Если до полковника дойдут слухи про эти снимки, их уничтожат. В Сивасе сейчас находится подразделение немецких санитарных войск. Мой друг, которого зовут Гюнтер Штоль, заберет их у тебя. Не отдавай их никому другому и смотри, чтобы фельдмаршал не прибрал их к рукам.

Появились Ахмет и молодой солдат. Они принесли бочонок с водой и забросили его в повозку, при этом раздался отвратительный скрип.

— Муслу отвезет тебя в Гюмюшхане, — сказал лейтенант, протягивая Джахану бурдюк с водой. — Ты можешь ему доверять. Там он найдет свежих лошадей, и вы поедете дальше, в Сивас.

— Ахмет… послушай меня. Я хочу, чтобы ты нашел Ануш. И что-то, чтобы накрыть ее. Например большой кусок брезента.

Лейтенант и немец переглянулись.

— Не важно, что она будет говорить. Приведи ее силой, если придется.

Рядовой Муслу сел на козлы и взял вожжи в руки.

— Она где-то возле старухи, практически позади всех.

Но Ахмет в это время смотрел на Муслу, который сидел, ожидая приказа трогаться. Лейтенант кивнул, и парень натянул вожжи.

— Что ты делаешь?! Стойте! Ахмет, прикажи ему остановиться!

Повозка тронулась, колеса взметнули облако пыли.

— Муслу, остановись! Это приказ!

Юноша проигнорировал его слова и стал нахлестывать лошадь. Армин и лейтенант смотрели им вслед. Повозка все отдалялась, их фигуры расплывались. Джахан приподнял голову, пытаясь разглядеть их. Они все еще были там и уже напоминали призраков в сумраке уходящего дня.

Потом он начал всматриваться в сидящих и лежащих вдоль дороги людей, пока не увидел ее. Она была позади всех, сидела, склонив голову над лежащей бабушкой.

— Ануш! Ануш!

Облако пыли поглотило и ее, и его крики остались без ответа; все, что он слышал, — лишь стук колес.

Дом Стюартов

— Лейла! Кто-нибудь видел Лейлу? Где эта девчонка?

Она ушла в деревню, и никто не видел ее с тех пор.

— Пол, ты видел Лейлу? Если детей немедленно не покормить, они упадут от истощения.

Госпожа Эфенди пробормотала что-то по-курдски.

— Ушла? Она сказала, Лейла ушла?

Пол кивнул.

— Только не это! Еще одна ушла!

Этим утром ушел Арнак, не сказав ни слова.

— Люди боятся, Хетти. Они не хотят иметь к армянам какого-либо отношения.

— Но ведь это всего лишь дети, ради всего святого! Младенцы!

— Мама! — крикнул Томас, вбегая в дом из сада. — На улице стоят повозки и солдаты! Много солдат!

— Где остальные дети? — спросил Пол.

— Они в конюшне, — ответила Хетти, — я послала их поискать старые рубашки Арнака. Мы их порвем и сделаем пеленки для детей.

— Приведи всех в дом, и надо запереть двери.

Вся семья собралась у окон, наблюдая за тем, как Пол подходит к солдатам, которые выбирались из повозки с высокими бортами. Капитан, указывая на дом, отрицательно мотал головой. Хетти узнала его.

— Что они хотят, мама?

— Я не знаю, Элеанор.

— Почему дядя Пол спорит с тем мужчиной? — спросил Роберт.

— Этого я тоже не знаю.

— Они хотят еще раз обыскать дом, — сказал Томас, прижимавший лицо к стеклу.

Повозка опустела, и солдаты проследовали в сад.

— Мама… — начала Милли, потянув Хетти за рукав платья.

— Тише, дорогая! Я не слышу, что они говорят.

Милли оглянулась и посмотрела в кухню, где обнаружила Лотти, уснувшую под столом.

— Но мама…

— Не сейчас, Милли!