Ануш. Обрученные судьбой

– Он знает, что медсестры уехали, – продолжил я. – Я сказал ему, что они уехали в Трапезунд, чтобы закончить обучение, но, я думаю, он знал, что я лгу. И я прямо заявил ему, что впредь не должно быть никаких недоразумений с моим персоналом.

Манон никак не отреагировала на это. Казалось, она не слышала ни единого моего слова.

– Раз речь зашла о персонале, – сказала она невпопад, – я хочу поговорить с вами об Ануш.

И тут прибыл опоздавший.

– Все уже закончилось? – спросил Пол. – Моя лошадь потеряла подкову, и мне пришлось вести ее в поводу по крайней мере километров пять.

– Если бы ты приехал вчера вечером, как я и говорила тебе, то идти не пришлось бы, – раздраженно заметила Манон, но было ясно, что она рада его видеть.

Я был не только рад видеть Пола, но и испытал огромное облегчение. Он не приезжал в деревню после нашей последней встречи, и я понимал, что сам в этом немного виноват. Он мой самый давний друг в этой стране, и мне было больно думать, что наши отношения могут измениться. Тем не менее он приехал несмотря ни на что, и это было для меня очень важно.

– Пол! – воскликнула Хетти и расцеловала его в обе щеки. – Я так рада, что ты приехал! Я собираюсь идти домой. Останешься на ужин? И ты тоже приходи, Манон.

Манон сказала, что у нее в больнице есть неотложные дела и она придет, но ненадолго. Хетти пошла вперед, а мы с Полом, приотстав, вели лошадей под уздцы.

Наш разговор был жестким, и чувствовали мы себя неловко, неизбежно возвращаясь к теме, которой следовало избегать.

Я спросил, как дела в городской больнице, он сказал, что ничего не изменилось. Работали лишь он и профессор Левонян.

– А остальные? – спросил я. – Медсестры?

– Уехали, большинство из них.

– Уехали?

– Да, Чарльз, я посоветовал им уехать.

– Как Мари и Патиль?

К моему удивлению, Пол улыбнулся:

– Тебе грех жаловаться, Чарльз. У тебя есть Манон и, конечно же, Ануш.

– Только бы ты не организовал и ее отъезд!

– Я надеялся, этим ты займешься.

Мне стоило большого усилия смирить свой гнев, я ничего на это не сказал, и мы продолжали путь молча. Из дома вышел Арнак, отвел в стойло лошадей, на улицу выбежали Роберт и Милли.

– Папа! – воскликнул Роберт. – В церкви свадьба!

– Мы все видели, папа, – подтвердила Милли, – мы там были.

Из дома вышла Хетти с кувшином лимонада и спросила детей, что именно они видели.

– Двери церкви были открыты, – стал рассказывать Роберт, – Милли и я заглянули внутрь, там стояли отец Грегори и мужчина с женщиной.

Я напомнил им, что на свадьбе Акинянов была вся деревня. Это не могла быть свадьба, убеждал я их, поскольку никто об этом не знает.

– Это свадьба, папа, – настаивала Милли, – я видела, как они там что-то делают с гирляндами.

– Ты уверена? – с сомнением спросила Хетти. – Девушка одета как невеста?

– Нет.

– А жених, как он одет?

– Ты знаешь его, папа, – сказал Роберт. – Это Хусик!

– Хусик? Зверолов?

– Ты же не имеешь в виду Хусика Ташияна? – спросил Пол, не донеся сигарету до рта. – Кто девушка?

– Ну что ж… – Роберт посмотрел на сестру. – Мы думаем, это Ануш.

Пол остолбенел.

– Так, послушайте меня, – сказал он, наклоняясь к детям, – подумайте как следует. Это очень важно. Вы уверены, что это была Ануш?

– Да, это была она, – задиристо ответила Милли. – Я знаю, это она!

– Но она была в платке, как ты можешь быть уверена?

– Потому что я увидела ее косу. Это была Ануш.

– Многие девушки заплетают волосы в косы. Ты могла подумать, что видела ее, а это был кто-то другой.

– Это была Ануш! – воскликнула Милли и заплакала.

С меня было достаточно:

– Бога ради, Пол, ты пугаешь ее!

Он повернулся ко мне:

– Разве ты ничего не понимаешь?! Ты не слышал, что они сказали? Ануш выходит замуж за Хусика Ташияна!

Это было весьма странно, но не неслыханно. Я сказал ему, что она может выходить замуж за того, кого выберет, но Пол стоял на своем.

Он потребовал, чтобы я остановил эту свадьбу, и заявил, что мне не известно, какой это человек. Конечно, я отказался.

– Послушай, Пол, я не знаю, что ты имеешь против Хусика, но он – не худший для Ануш вариант.

– Меня беспокоит не Хусик.

– Тогда кто? – спросила Хетти.

– Его отец!

Вокруг стало необычайно тихо. Птицы, собака, лаявшая во дворе, и даже скрипящие у нас над головами ветви, казалось, замерли.

– О господи! – прошептала Хетти. – Джейн!

Растерянные дети переводили взгляд с одного взрослого на другого. То, что имел в виду Пол, невозможно.

Ануш Шаркодян, помощница медсестры, маленькая девочка, которая когда-то взяла у меня из рук американское печенье, будет жить в доме садиста и насильника.

Пол схватил меня за руку:

– У нас еще есть время! Мы можем это прекратить!

– Вы опоздали! – Из-за смоковниц показалась Манон и медленно подошла к нам. – Все кончено. Свадьба состоялась.

Ануш

Год спустя

Ребенок заснул на руках Ануш, головка девочки тяжело опустилась на согнутый локоть маминой руки. Ее прекрасные крошечные губки были приоткрыты, она негромко посапывала во сне. Сквозь свободную хлопковую рубашку на груди ребенка просвечивалось родимое пятно.

Ануш коснулась его пальцем. Оно было в форме тюльпана, розовое, идеальной формы.