Анжела

Хозяйка рассказала, что Тхавонг очень испугалась и думала, что ей больше не увидеть своих органов. Ведь Тихая леди, так они называли Младу, уже хотела их съесть, спасибо Большой леди, это мне, что она заступилась. Оказывается Тхавонг не ее ребенок, а ее сестры, которая заплатила большие деньги, чтобы Тхавонг изменилась и стала такой ее дочерью. Такая процедура проводится с детства и стоит больших денег. Она позволяет матери рассчитывать на материальную помощь и заботу такой дочери в старости. Тхавонг уже сосватали в дом богатому господину, и она попросилась подработать у своей тети в отели. Ей нельзя спать с женщинами, и она не должна никому позволять, что бы кто-то пил ее соки. Все это продано и принадлежит теперь ее будущему мужу. Они переживают, что если кто-то узнает, о том, что случилось, то Тхавонг придется уехать работать в город, где уже работают ее сестры и другие родственники из деревни. А она не хочет и боится больших белых клиентов, о которых ей рассказывали родственники и она опасается за свою маленькую йени.

Переданные хозяйке пятьдесят долларов сняли все напряжения. Когда она ушла, мы с Младой выскочили на лоджию и, прикрывая рот руками, рассмеялись, вспоминая, от чего так испугалась Тхавонг, и ее тетя.

Глава 8. Без преград

Еще несколько минут мы сидим, а потом Млада, поднялась и, ссылаясь на плохое самочувствие, ушла в туалет. Я оставалась одна и все вспоминала и вспоминала. Я уже заждалась и когда Млада вернулась, у меня возникли желания, о которых я, немедленно ей сообщила. Но от Млады узнала, что все мои желания придется временно отложить, минимум дня на три. У Млады настали очередные женские дни. Она подложила в трусики прокладочку и прилегла к себе на кровать, попросила меня посидеть с ней рядом. Я с удовольствием присела, взяла руку и стала ее нежно поглаживать. Я смотрела на ее загорелое лицо, заглядывала в ее темные и красивые глаза, которые слегка потускнели. Смотрела на появившиеся под глазами темные круги. Мне было жаль ее. Но меня как магнитом притягивало к ней. Я остро ощущала потребности в ее теле, ласках и поцелуях.

Теперь Млада, лежала с закрытыми глазами и, казалось, что она заснула. Я прилегла рядом с ней и, просунув руку под простыню, стала поглаживать ее ногу, бедро. Мои руки не слушались. Вместо того, что бы спокойно ее поглаживать моя рука стала перебираться за ее бедро и все время стремилась опуститься и залезть к ней между ног. Несколько минут я противилась, но не сдержалась и ощутила под своей ладонью легкую ткань трусиков и тепло от мягкого бугорка ее лона. Как только я положила ладонь сверху на нее лоно, Млада тихонечко засопела. Я не поняла, спала она или нет. Глаза она не открывала и не подавала мне никаких знаков, просто лежала, как раньше и казалось, спала.

Пальцами я приподняла резинку трусиков. Свободной рукой скользнула под нее и сразу же уткнулась пальцами в нежные волосики. Рука приятно ощутила горячую мягкую плоть и невольно продвинулась к низу. Кончиками пальцев почувствовала, как Млада возбуждена. Под мягкой и горячей, мягкой тканью слегка волосатого лобка отчетливо ощущаю ее упругую жилку и маленький, напряженный кончик похотничка. В ней все выдавало ее напряженное возбуждение. И эти подрагивания ее тела, от моих пальцев, легкие стоны и приоткрывшийся рот. Но сама Млада, кажется спящей. Или она хочет мне показаться таковой. Ее бездействие сбивает меня с толку.

Подушечками пальцев нахожу напряженную жилку, слегка придавливаю, осторожно перекатываю и нежно тереблю пальцами. Вся процедура меня очень возбуждает. Сама я все время думаю, что же мне делать с ней дальше?

Опыта большого у меня нет, это раз. С девушками, у которых были критические дни, секса у меня, еще не было, это два. И потом, я люблю ласкать там больше язычком, и я себе пока не представляю, как это делать с девушками в такие дни, это три. Так выходило, что мне надо останавливаться. А ведь я уже так возбудилась и мне так хотелось! Я заерзала. Захотелось себя трогать, как Младу, для чего перелегла на спину рядом с ней и уже протянула, было, руку к низу, как тут Млада проснулась.

— Спасибо тебе, моя любима жена! Ты трогала меня и дала чувствовать себя как жена в такие дни. Спасибо! — Говорит она и, повернувшись ко мне, слегка целует в щечку. При этом я мысленно перевожу, жена — это женщина.

А потом, опираясь на локоть, смотрит в лицо, гладит мою руку и продолжает, осыпая меня нитями своих темных волос.

— Я всегда страдала, и мне было плохо. Очень плохо! Когда у меня критична дана. Всегда одна, всегда только плохо. Мне очень хотелось, очень! И сегодня тоже. Очень! Моя материка вся очень хотела. Ты понимаешь меня? — Я неуверенно переспрашиваю и узнаю, что дана — это дни, а материка — это матка. Теперь все понятно.

— Ты не сделала так, как я думала. Ты рядом. Ты, права русские жена! — И целует, и целует.

Я робко отвечаю, на ее поцелуи. Притянула голову и мощу к себе на грудь. Она склоняет голову и тихонечко кладет горячую ладонь на грудь, слегка сжимает и целует сосок.