Анжелика. Королевские празднества

Как ни старались сохранить протест молодой королевы в тайне, слухи о сказанных ею словах вскоре распространились среди придворных, и те с интересом ожидали, примет ли она решение Людовика с той же кротостью и покорностью, которые выказывала до сих пор. Мария-Терезия ответила королю, что отныне воля царственного супруга для нее закон, что она оставила нежно любимого отца, родину и все самое дорогое, все, к чему она была привязана, чтобы полностью отдать себя ему. Она согласилась на это с радостью, но теперь молит супруга оказать в ответ ей незначительную милость — позволить всегда находиться рядом. Если Его Величество тоже покинет ее, разочарованию Марии-Терезии не будет предела.

Неудивительно, что польщенный Людовик тотчас выразил готовность оказать супруге эту милость. Он позвал главного квартирмейстера двора и приказал ему «никогда не разлучать короля с королевой во время путешествия в Париж, какими бы крохотными ни были дома, в которых им придется останавливаться».

Уже к полудню взволнованная, утирающая слезы толпа стояла на берегу Бидассоа. Графиня де Приего и почти все испанцы возвращались к себе на родину. Кардинал Мазарини вручил графине украшенную бриллиантами шкатулку с портретом короля. Молодая королева хотела поделиться счастьем с родными и попросила главную камер-даму взять шкатулку с собой, произнеся на прощание: «Скажите там, в Испании, что оригинал похож на портрет, но только еще красивее».

* * *

На следующий день, когда Анжелика бесцельно бродила по главной площади, какая-то дама остановила ее, обратившись со словами возмущения.

Король есть король, да или нет? Как и положено мужьям, он должен настоять на своей воле и оставить в окружении Марии-Терезии только пятерых испанцев: исповедника, врача, хирурга, племянника Молины и саму Молину — главную испанскую камер-фрейлину, которая служила еще матери Марии-Терезии и к которой молодая королева привыкла с детства. Их нельзя разлучать. Графиня де Приего тоже служила Изабелле Бурбонской в должности главной камер-дамы, но это не имело значения. Роль придворной дамы, больше того, главной камер-дамы, слишком важна во Франции, чтобы поручить ее иностранке, да к тому же испанке, не имеющей ни малейшего представления о французской моде. Этот «страж инфанты» чудовищен! К тому же какое оскорбление для мадам де Навай, которая приложила столько усилий, пытаясь заполучить эту должность! Поначалу ее труды не увенчались успехом, ведь вместо нее назначили жену маршала де Гебриана, но та скончалась перед самым отъездом к границе, так и не успев приступить к своим обязанностям, и тогда мадам де Навай наконец удостоилась желанной должности.

Мария-Терезия вскоре привыкнет к новому окружению, тем более что теперь рядом с ней куда более улыбчивые лица, чем в мадридских дворцах или в Эскориале. Конечно, у королевы были все основания возмутиться, что, собственно, она и сделала! Никто не ожидал подобной смелости от миниатюрной инфанты! Она сказала королю, что взамен принесенных ею жертв она просит у мужа «незначительной милости» — всегда быть рядом и не причинять «разочарования» своим уходом. Даже при плохом знании французского этикета и традиций она, как истинная инфанта, отлично сознавала свои права наследницы Габсбургов… Она так и сказала — «разочарование»!

— Король ничуть не смутился, — трещала дама, — он любезно, как всегда, дал ей это обещание… Есть надежда, что он в нее влюблен… Хм! Есть надежда…

Анжелика хотела уйти, но дама задержала ее.

— Удивительно, что король согласился!.. Он такой скрытный. У них сейчас медовый месяц, и он должен… Но вчера он ужинал один в комнате, а королева — в приемной… Это что-то значит. Вы как полагаете?

Анжелика пожала плечами и ушла, так ничего и не ответив.

Пока длился расцвеченный последними сплетнями монолог неизвестной дамы, Анжелика даже не вспомнила имени своей собеседницы, хотя та, несомненно, состояла в свите Мадемуазель. Слушая ее болтовню, молодая женщина ненадолго позабыла тревоги. Словно ничего и не случилось. Жизнь шла своим чередом: Сен-Жан-де-Люз отмечал королевскую свадьбу, праздники сменяли друг друга, сплетники без устали обсуждали малейшую деталь, любое событие, невзирая на собственную роль в каждом из них. И не было ничего важнее непрерывной череды церемоний и заранее продуманных действий, из которых ткалось полотно мира между двумя народами.

11 и 12 июня

Казалось, еще немного, и Марию-Терезию не будет видно под грудой подарков, которыми ее завалили в надежде, что она забудет боль разлуки и по достоинству оценит счастливую звезду, которая привела ее во Францию и сделала королевой самого блистательного народа в мире. А пока ее приходилось утешать, подробно расписывая удивительные подарки, на которые у королевы едва хватало времени взглянуть.