– Аой!

Тихий шорох стынет
                             над рекой
возле мо́ста, где туман густой
исплывает
             над своей
                           судьбой.

В росе ивняк и травы на откосах;
они истомлены
                    в немом оцепенении.
А солнце не торопится к восходу.

То здесь, то там поток задрёманный
как будто невзначай
                          подёрнется
                                          журчанием,
и в унисон – ленивый рыбий всплеск.

А впереди, за берегом отлогим —
                     колки берёз, дубков и клёнов
накрыты мглой;
                   и в них уже шумливо:
ко времени там
                      пересчёт пернатых.

Подале прочих
                  иволги округлые распевы;
умеренны они,
                     тревожны,
                                 глухи,
                                        мнимы;
и в них же —
                    золото
                              и радостная алость.

И зоря, взрозовев,
       уж пламенит восток,
               огнём пронзая небо,
                          забрызгивая ширь
                                   и шквалом бликов
                                                устрашая тени.

С присоньем,
                 не спеша
                      от мо́ста в стороны
                                 сама себя дорога стелет;
по ней прошелестнуло шиной.
И новый след благословился эхом.

Подправлен окоём
                       глубокою
                                    и ясною отвагой!
В смущеньи перед ним
                                 и рок,
                                       и хмурый вызов;
и сам он уж готов
                 свои изъяны
                                  сгладить.

Легко душе; и прост её окрас;
не возроя́тся в ней
                        остывшие волнения.
Всё ровно. Всё с тобой.
И не отыщет уклонений
                      твой подуста́вший жребий.

О сути времени

…что пройдёт, то будет мило.
                             А. Пушкин