Аомби

— Посмотри его анализ крови. — Егерь жестом руки приглашает меня к медицинскому столу. Я беру со стола распечатку и изучаю её. Что же убило Ларри?

— Аллергическая реакция? — быстро заключаю я. Иммуноглобулин высокий.

Спенсер объясняет мне:

— Если Временное длительно вводить в организм, то Афир перестраивает иммунную систему, и лекарство воспринимается, как аллерген. Это защитная реакция Афира. То есть, большая дозировка Временного вызывает анафилактический шок, который развивается стремительно и приводит к смерти.

Я замечаю, как Егерь слегка кивает Спенсеру, чтобы тот ушёл.

— Знаю, Кэт против того, чтобы ты виделся с Элизабет, — говорит Егерь, когда мы остаёмся наедине. — Но ты же понимаешь насколько это может быть важно, особенно сейчас.

— Она всё равно не напишет.

— А если напишет? Если уже написала?

Я вздыхаю.

— Что в письме?

Егерь протягивает бумажку, в которой Элизабет в двух предложениях просит забрать её с траурного мероприятия, посвящённого жертвам вчерашней диверсии.

— Шон, соглашайся.

Как будто у меня есть выбор? Мы близко подобрались к лаборатории Центра.

— В камере освободилось место. Может быть, она его займёт? — намекает Егерь.

— Думаешь, девушка выдаст нам своего отца, или он захочет с ней поменяться? Только всех на уши поставим. Мне придётся бежать из города.

— Действуй по ситуации.

Я скептически отношусь к плану, но нужно пробовать, ничего другого не остаётся.

Через запасной выход иду в гараж проведать Пита.

— Я нашёл оружие, которое тебе понравится. — Узнав меня по ботинкам, он выкатывается из-под автомобиля, который постоянно ремонтирует и тюнингует.

— Ножи и молотки можешь не предлагать.

— Это лучше. — Пит идёт к столу и вынимает из ящика чёрные перчатки, подобные тем, что используют бойцы смешанных единоборств. — У этих перчаток вместо вкладыша пены вещество, способное твердеть.

Я надеваю перчатки. Пит подсказывает, как изменять структуру вещества. В углу гаража установлен металлический щит. Я луплю по нему, оставляя глубокие вмятины.

— Или лучше возьми пистолет? — спрашивает Пит.

— А если задержат? Тогда вообще никакого шанса спастись не будет.

Угостившись у Пита алкоголем, возвращаюсь в гостиницу.

Приняв в номере душ, я ненадолго становлюсь свежим и светлым, пока не выпиваю стандартные «маскировочные» 150 граммов виски. В очередной раз опьянев, отправляюсь на дело.

Темнеет. Я иду по дорожке вдоль высокой стены Центра. Вмонтированные в брусчатку прожектора подсвечивают монументальный фасад стены. Я замечаю десятки скрытых пулемётных гнёзд.

Встречаю патруль.

— Куда?! — спрашивает Аомби в камуфляже с автоматом на перевес.

— Я вчера был в торговом центре, иду почтить память погибших. — Я протягиваю ему поддельный пропуск, которым пользовался накануне. Патрульный смотрит пропуск. Похоже, текст в его глазах расплывается, и он не может разобрать, что там написано.

— Хорошо, — вздыхает патрульный и возвращает пропуск.

Перед торговым центром образовано живое кольцо из охраны, туда не пробиться. Решаю подождать. Вероятно, место взрыва посетит сам Лидер. Сквозь охранников наблюдаю, как ряд высокопоставленных чиновников и военных возлагают цветы к входу торгового центра, возле которого появился символический мемориал. Замечаю девушку в пальто с капюшоном. Она кладёт синие розы к символическому мемориалу, затем подходит охранникам из отцепления, что-то говорит, и они её пропускают.

Не теряя времени, спешу к девушке.

— Поужинаем где-нибудь в городе? — улыбается Элизабет и берёт меня под руку. — Я посмотрю, как там всё отстраивается.

— Там сервис хуже, чем здесь.

Идти нам в полуразрушенный город полный одичалых Аомби чрезвычайно опасная затея. Я оделся, как вчера, в чистую одежду. Элизабет одета в модное пальто и вкусно пахнет. К нам точно пристанут.

Отойдя от торгового центра, оглядываюсь назад, вдруг кто-нибудь следит за Элизабет. Выделяется один Аомби. Он нервно расталкивает на своём пути охранников, чиновников и военных — Каен, тот молодой из Поколения. Он опоздал на мероприятие и, вдобавок, явился не в мундире, а в чёрной форме спецотряда. Элизабет оборачивается и тоже обращает на него внимание. Она как-то слишком сильно сжимает мою руку и крепко обнимает меня, словно хочет врасти в моё плечо. Постепенно Элизабет ослабляет объятие. Девушка почти не шатается, приняла Временное.

Становится прохладно. Я иду с Элизабет мимо угрюмых Аомби, которые прожили ещё один день совершенно напрасно.

— Мелочь, дайте мелочь, пожалуйста, — пристают нищие Аомби.

— Четвертака не хватает, выручите?

— Я не могу работать… Посмотрите на мои руки… Они трясутся… Я не владею ими. — Руки у старика атрофированные и потерявшие естественный вид.

Часто у пожилых Аомби болезнь начинает протекать нестабильно. Афир перестаёт восстанавливать органы, ткани, клетки отделов головного мозга, что приводит к серьёзным проблемам со здоровьем. Аомби теряют память, перестают ходить, лишаются речи.