Ап (СИ)

   - Знаешь. - Лапочка стоит совсем близко ко мне и ее аромат дурманить мне голову, она кладет свою ладонь мне на плечо, она гладит его и улыбается мне. В этот момент Дикий человек застывает, он не понимает, что происходит, он простой парень, у него есть программа "бей-или-беги", и другая, та, что отвечает за шпили-вили в соседней пещере, но они не могут смешиваться, а то беда выйдет. Поэтому он в ступоре под Лапочкиной ладонью. И я в ступоре тоже, я не определился что вокруг меня происходит и как мне поступить, и поэтому я стою на месте и молчу, глядя в ее глаза. Ровно до того момента, как Лапочка со всей мочи бьет меня коленом в пах. Сложно описать что происходит с человеком, когда ему попадают коленкой в пах, да еще и со всей дури. Кен Кизи вложил в уста Макмерфи такие слова - как это лучше сделать, как тебя скрутить, как стреножить? А так: ударить коленом где всего больнее. Тебе в драке не давали коленом? Вырубаешься начисто, а? Хуже нет. Сил ни капли не остается. Если против тебя такой, который хочет победить, но не тем, чтобы самому быть сильнее, а тем, чтобы тебя слабее сделать, тогда следи за его коленом, будет бить по больному месту.

   Да, я вырубаюсь начисто, Макмерфи, старый ирландский бродяга, я не последовал твоему совету, я забыл следить за коленкой, я лежу на крыше отеля, скорчившись как креветка в кляре, которая ждет когда ее окунут в раскаленное масло, я лежу, не в состоянии вдохнуть воздух, а Лапочка бьет меня ногами, обутыми в тяжелые армейские ботинки с окованными металлом носками и мне больнее всего от того, что я не понимаю, как мог мой друг Брут воткнуть мне в спину кинжал. Или вернее - колено в пах. Удары сыплются как град, я чувствую, как трещат мои ребра, как звенит в ушах и все происходящее начинает казаться далеким и неважным. Последнее что я вижу, это металлический носок армейского ботинка, замазанный в чем-то темном.

   Глава 7

   - Но теперь, когда мы наконец увидели друг друга, предлагаю тебе сделку: я поверю в тебя, если ты поверишь в меня. По рукам?

   Л. Кэролл "Алиса в Стране Чудес"

   Когда мимо меня проплыла уже четвертая по счету радужная девушка-русалка в костюме Китаны, я задумался. Как там - насторожился. Да. Потому что это что-то мне напоминало, потому что одна девушка в костюме Китаны, или даже две - это еще куда ни шло, но четыре подряд? Значит что-то прогнило в Датском королевстве и Фортинбрас идет войной, и Гертруда подала кубок, клинок отравлен тоже, ну так за дело яд, пусть Гамлета к помосту отнесут как воина четыре капитана, и будь ты невинна как снег и непорочна как лед, тебе не избегнуть клеветы. Именно так я и подумал, хватая Призрака за руку. Рука Призрака была неожиданно твердой и сухой, словно ветвь старого дерева в лесу после бури.

   - Когда б не тайна... - сказал он проникновенно, глядя мне в глаза пустыми провалами в черепе.

   - Я знаю, знаю. - сказал я: - знаю. Прогнило все и брат у тебя сволочь, а сынок бесхребетный. Вот Отелло бы на его место, он бы дядьку своего на тот свет мигом оформил бы.

   - Отомсти за гнусное его убийство. - поведал призрак, отпуская руку и отступив на шаг. Я огляделся. Мы, по-видимому, стояли на площадке возле Эльсинора, над нами возвышались шпили его башен, вдалеке стояли Франциско и Бернардо со своими неизменными протазанами. Над нами всеми плавали девушки-русалки в фиолетовых бикини и масках Китаны, отблески их радужной чешуи играли на лезвиях протазанов и доспехах воинов.

   - Стой, кто идет?! - крикнул Франциско и на парапет ступили Марцелл и Горацио. Слуга царю и люди Датской службы обменялись паролями и вступили в оживленную беседу. Я обернулся к Призраку и замер. В открытом забрале его рыцарского шлема с плюмажем я увидел лицо Старца Горы. Штифты, скрепляющие его разбитую челюсть составляли с шлемом одно целое, смесь киберпанка и средневековья. Старец встретился со мной взглядом и сделал жест рукой. Люди Датской службы вдруг замерли в тех позах, в которых они были секунду назад.

   - Нет. - сказал я: - нет. - но Старец взмахнул рукой еще раз, указывая вниз, и тотчас Бернардо шагнул в пропасть, прямо с площадки возле замка Эльсинор, продолжая сжимать в руках свой протазан. За ним шагнул Франциско, он успел разжать руки перед падением и его алебарда упала на камни, зазвенело стальное лезвие, отбрасывая блики от радужных русалочьих чешуек вокруг, словно на дискотеке 80-х.

   - Стой. Что ты делаешь... - хриплю я, хватая Старца Горы за горло и сжимая его до боли в пальцах: - что ты делаешь... - он смотрит на меня, я вижу что у него нет глаз, только черные провалы глазниц. Он машет рукой, и Марцелл с Горацио ступают с обрыва вниз, потому туда же устремляются все радужные девушки-русалки и вот мы остается вдвоем в стремительно сужающемся мире. А потом его рука становиться чудовищно огромной и вот уже и я лечу куда-то вниз...

   Вздохнув я открыл глаза и тут же закашлялся от резкой боли в груди. Чья-то легкая рука легла на лоб, облегчая боль, скосив глаза вбок я увидел смутный силуэт на фоне окна.