Ап (СИ)

   - Я... понимаю, о чем вы. - сказал я с неожиданной хрипотцой в голосе. И я действительно понимал. Если ты веришь, что монета раскаленная - ты получишь ожог. Если ты веришь, что раскаленный металл не обожжёт тебя - твои ладони будут чистыми. Именно так и проверялась истинность показаний в Русской Правде - раскаленным куском металла. И если ты истово веруешь, что ты прав и что за тобой право божье, то не причинит тебе вреда металл. У монголов доставали монетку со дна котла с кипящей водой, где-то входили в клетку с разъяренным зверем, общее везде только одно. Вера. Если ты веруешь истово...

   Я поднял взгляд с монетки на Старца. Тот дул на ладонь пострадавшей девушки и что-то ласково шептал ей на ушко.

   - Все, уже не болит. - сказал он и девушка выпрямилась и заняла свое место в строю.

   - И ... какие пределы этой силы? - спросил я, откашлявшись. Быть закоренелым скептиком это глупо. Человек всегда хочет верить в то, что ему выгодно, удобно, не ставит перед ним тяжелых моральных проблем, словом в легкое счастье и прочие радуги с пони и единорогами. Но если твоя картина мира расходится с реальностью, ты можешь пострадать, поэтому время от времени необходимо сверять карту своей реальности с общепринятой нормой. И сейчас мне нужно узнать, насколько реальность отличается от того, что я знаю и помню. Пункт один - в мире есть маги. Волшебники, экстрасенсы, гипнотизеры, внушаторы, как бы я их не называл, но они умеют больше, чем это возможно в моей хрупкой реальности. Надо узнать - насколько больше.

   - Пределы? То, что может сделать человек. - улыбнулся Старец: - ведь приказ действует только на человека.

   Я вздохнул. Конечно, это ограничение. Он не сможет повернуть реки вспять, уронить небо на землю, зажарить Луну или превратить воду в вино. Но с другой стороны, человеческие возможности достаточно велики для того, чтобы повернуть реки вспять, уронить термоядерные боеголовки, устроив конец света, и зачем тебе жаренная Луна, если ты можешь приказать что угодно и кому угодно? Кроме того, человек - удивительное существо, в состоянии стресса и крайней необходимости люди показывают чудеса силы и выносливости, совершают подвиги и чудеса. И тот, кто может управлять людьми, кто может внушить абсолютную лояльность своим сторонникам и мотивировать их - тот владеет миром. Значит я сейчас смотрю на Властелина Мира? Нет, не может быть, он не похож на властелина, слишком мелко, что-то не дает мне покоя, что-то тут не так... А, да!

   - Вы единственный кто может ... отдавать такие приказы? Или? - спросил я, глядя на Старца. По его мимике невозможно было понять реакцию на такой вопрос.

   - Конечно же нет. - ответил Старец: - ведь что умеет один, умеет и другой, мы тут все-таки не боги. Но даже у богов есть конкуренты и враги. Поэтому ты мне и нужен.

   - Объект на месте. - говорит Винниту: - огонь по готовности.

   - Понял. - говорю я. Объект. Мужчина в костюме садится за дубовый стол в конференц-зале, там, в здании на противоположной стороне улицы. В сетке оптического прицела отчетливо видно яркое пятно его галстука. Палец ложится на спусковой крючок и начинает выбирать слабину, свободный ход. Вот, свободный ход выбран и сейчас надо выдохнуть - не спеша, спокойно, одновременно равномерно усиливая нагрузку на палец, так, чтобы выстрел прозвучал неожиданно даже для тебя. Этому легко научиться, пара теоретических занятий, несколько сотен сожжённых на стрельбище патронов - и ты уже можешь нажать на курок правильно. Я смотрю на человека в оптическом прицеле моей винтовки, я не испытываю к нему никаких чувств, он не мой знакомый, не друг, не приятель, просто абстракция, цветное пятно в сетке прицела. И если я нажму на курок - я не буду ворочаться по ночам, вспоминая этот миг и кусая губы, его лицо не будет являться мне в кошмарах, отравляя сон и аппетит, философские вопросы о том "тварь я дрожащая или право имею" - тоже не станут причиной моей рефлексии. Выстрелил - и забыл. Вот так. Почему же я не нажимаю на курок? Мне начинает не хватать воздуха и я вдыхаю снова, ослабляя нажим на курок.

   - Огонь по готовности. - напоминает мне Винниту, и я скашиваю глаз от прицела, осматривая ее. Крепкая, ладная девка, напоминающая плакаты советского времени со спортсменками-комсомолками-красавицами, вот только комсомолки не одевались в городской камуфляж от 5.11, но этой амазонке идет. Ей все бы пошло, интересно а как она выглядит без одежды, думаю я, конечно можно экстраполировать, можно представить как именно, на основании анализа внешнего вида в одежде, по тому, как натягивается ее одежда в определенных местах, как сгибаются ее суставы и как она поворачивает голову от своего прибора, чтобы взглянуть на меня...

   - Огонь по готовности. - повторяет Винниту, глядя мне прямо в глаза и что-то внутри меня натягивается, напрягаясь. Что-то едва ощутимое, что-то на грани сознания, что-то недовольное и ворчливое, как старый пес, которого разбудили в холодное октябрьское утро.