Апельсиновый Остров

Мишико . Как узнал о вашей победе — сразу взял у Гиви пипелац и прилетел! Дай, думаю, Новый год с друзьями на Майдане встречу, посидим, вина выпьем, барашка зарежем… От нашего стола — вашему столу низкий поклон и цветы! (Показывает огромный букет роз.) От нашей бархатной розовой революции — вашей помаранчевой! Вот вам бархатные розы без шипов! Пусть ими будет усеян ваш путь! Я и апельсинов привез. Наши, а не абхазские. Абхазские теперь вообще никто не берет.

Туземцы ревут громче.

Мишико . Рад, рад видеть здесь нашу дорогую госпожу Юлию — принцессу моего сердца! Вай ме, какая принцесса, совсем королева газовой колонки, прямо царица Тамар — стройная, как кипарис, цветущая, как персик! (Целует Газовую Принцессу взасос долгим поцелуем, та с трудом отрывается от него.)

Мишико . Эх, хорошо, но мало!

Газовая Принцесса . Горячий кавказский парень! Такой всегда должен быть под рукой!

Мишико (Кири). Дай, дорогой, тебя тоже поцелую!

Кири . Мерси. Я уже целовался позавчера. И сыт.

Мишико . Нет, это сильнее меня! (Заключает Кири в объятия.)

Кири (тихо). Ну, тут не отвертишься. (Целуются взасос.)

Газовая Принцесса . Вот это по-нашему, по-революционному! Главное — начать, и процесс пошел!

Мишико . Люблю тебя как брата! (К туземцам.) И вас тоже, всех! Сегодня кончилось всевластие Материка, этой проклятой имперской тюрьмы народов! Мы долго были в его тени, но сейчас мы вышли наконец на свет! Наша бархатная, каштановая, апельсиновая, помаранчевая, какая хотите революция освободила наши народы! И она не остановится, пока все бывшие вассалы империи не станут окончательно и целиком свободными! Победа, братья!

Туземцы ревут.

Мишико . Вот иногда говорят… «На голой земле даже танцевать неудобно! Раньше я, когда танцевал нашу национальную „Лезгинку“, все время чувствовал — что-то мешает! Не мог понять, что. Потом догадался — Материк! Он же до сих пор рядом с нами! Но я немедленно оторвал, разорвал и выбросил к чертовой матери все связи с Материком — экономические, торговые, культурные и прочие! Даже электрические порвались. Теперь мы совсем свободными стали! Танцуем — ничего не мешает!

Туземцы ревут.

Мишико . Из уважения к вам перейду на ваш родной туземный язык — язык победившей революции! Именно так учил нас батоно Коба в статье „Марксизм и вопросы языкознания“. (Переходит на украинский.) Вы чулы, громадяне, браты и товарищи, як козаки пели… „Бо старшины з намы, з намы, як з братами“. З намы. З намы воны! (Бьет себя кулаком в грудь, на которой сияет громадный оранжевый бант.) З намы. Бо тии старшины з народу, з ним родились, з ним и умрут. З намы воны мерзли в снегу… то есть жарылыся на писку… пры облози Майдана и ось доблестно взялы його, и прапор помаранчевый уже висит над теми громадами…

Туземцы . Ура! Який помаранчевый? Що вин каже? Жовто-блакытный. Тише! Слава! А вин погано розмовляе на украинський мови…

Мишико . Братья! Перед вами теперь новая задача — поднять и укрепить новую незалежну Помаранчеву Республику, для счастия усих трудящихся элементов — рабочих и хлеборобов, бо тильки воны, полившие своею свежею кровью и потом ридну землю, мають право владеть ею!

Туземцы . Верно! Слава!

Мишико (простирает руки к небу). Поэтому, дорогие граждане, присягнем тут в радостный час народной победы и дадим клятву, що мы не зложим оружие, доки помаранчевый прапор — символ свободы — не буде развеваться над всем миром трудящихся! Хай живут советы рабочих, селянских и казачьих депутатов! Даешь международную оранжевую революцию! Оранжевые всех стран, соединяйтесь!

Газовая Принцесса . Молодец, генацвале, хорошо сказал! Прямо великий Моурави-полководец, царь Давид — строитель остривного масштабу! Из роз мы сделаем гербарий для будущего Музея оранжевой революции. Друзья! У нас все будет праздничным и оранжевым — оранжевое небо, оранжевое солнце… верблюды тоже будут оранжевыми. Носите стильные помаранчевые галстуки типа „пожар в джунглях“, грузите апельсины бочками, пойте оранжевые песни, создавайте оранжевое настроение! В этом нам помогут наши любимые певцы и клоуны. До сих пор нам иногда приходится разговаривать на отвратительном москальском материковом наречии, навязанном нам оккупантами, этом языке попсы и блатняка, как справедливо жалуются наши туземные письменники. Но вот только что к нам приехала знаменитая певица с западеньськых гор. Поет по-арийски, дыко танцюе. И сама совершенно дикая, но симпатичная. Просим!