Апельсиновый вереск. Дорога возврата

Расставив книги по полкам, Этери вдруг заметила торчащий ветхий корешок. Нахмурившись, она достала тяжелый том и едва удержалась, чтобы снова не свалиться вниз. Надпись на книге гласила:

“Сказки Древней Ареморики”.

По посеребренному тиснению будто бы пробегали холодные искры. А ведь эту книгу Этери продала мистеру де Флуа, когда они встретились в первый раз. Что она делает здесь?

Удивление Этери не было наигранным. Дело в том, что все книги в “Книжном сознании” хранились в единственном экземпляре. Одна книга — одни хорошие руки. Первое правило магазинчика. И эта книга не должна была стать исключением.

— Тем не менее, она здесь, — сделала неутешительный вывод Этери.

Она спустилась вниз, рассмотрела книгу со всех сторон, убедившись, что она осталась в том же состоянии, в котором Этери ее продала, и нахмурилась еще больше. Что это может означать? Внезапно книга притянула ее взгляд настолько сильно, что Этери не смогла сдержаться и попыталась открыть первую страницу.

Но тут в магазинчик вернулся мистер Ли.

— Народу сегодня не густо, — посетовал он, снимая шляпу.

— Утро пятницы, — захлопывая книгу, ответила Этери. — Вот увидите, вечером от клиентов отбоя не будет.

— Что это? — мистер Ли рассматривал громоздкий том, который она все еще держала в руках.

— Сказки.

— Не припоминаю у нас такой книги, — почесал голову мистер Ли. — Понравилась?

— Заинтересовала, — поправила она старичка.

— Можешь взять почитать. Занесешь через пару дней.

Этери благодарно улыбнулась.

Дом пустовал. Джон, как и всегда, засиживался в офисе допоздна, перерабатывал, а потом жаловался на черные круги под глазами. Он уделял огромное количество времени работе, но каким-то неведомым образом умудрялся выкроить его и для Лилит с Этери. На сердце сразу становилось тепло. Все же он сильно любил свою семью.

Повесив пальто на вешалку, Этери заварила себе чай с малиной и, волоча за собой огромный том сказок, поднялась в кабинет Лилит Фэрнсби. Постояв на входе, она осознала, что никогда не находилась в мамином кабинете дольше десяти минут.

Светлые потолки и стены, большое окно, создающее в помещении ощущение легкости и света, длинные современные лампы под потолком, стол из темного дерева, а вдоль стен тянущиеся застекленные книжные стеллажи. Мама часто хранила там документы и рабочую литературу. Также в углу притаился черный замшевый диванчик и стеклянный журнальный столик.

Этери прошла к столу, села в кресло с высокой спинкой и обвела взглядом кабинет.

“Лилит Фэрнсби… ты ушла также неожиданно, как и появилась в этом мире”, — подумала Этери, рассматривая узкие ящики, встроенные в стол.

Может, мама оставила ей какую-то подсказку? Хотя бы намек на то, что же случилось. Этери не знала, что ей делать. Она безумно боялась за Лилит и боялась, что она исчезнет снова. Пропадет. Окажется наваждением или сном. Когда-то Этери думала, что ее мать появилась так внезапно, что, может быть, ее вообще никогда не существовало, а теперь, ей не нравилась эта мысль. Она волнами навевала ужас.

Открыв один из ящичков, девушка не обнаружила ничего интересного. Одни документы на недвижимость. Во втором ящике среди бумаг она заприметила блокнот в кожаной обложке. Этери вытащила его и с удивлением рассмотрела со всех сторон.

Он выглядел точно так же, как ее дневник, купленный у старушки Хопкинс. Должно быть, Лилит приобрела его там же.

Раскрыв блокнот, Этери погрузилась в чтение мыслей Лилит Фэрнсби, запечатленных на бумаге.

“Меня зовут Лилит. Просто Лилит, без каких-либо приставок или титулов. Я очнулась в холодной воде, а над головой смыкалось темное ночное небо. Оно было красивым, с миллионом звезд и запомнилось мне на всю оставшуюся жизнь. Ведь больше я ничего не помнила. Только имя.

Меня зовут Лилит. И раз это мое единственное воспоминание, я сделаю все, чтобы больше никогда его не забыть”.

Руки Этери дрогнули, но она перелистнула страницу. Лилит записывала все, что с ней происходит. Первое знакомство с Джоном. Новость о беременности. Как она выбрала имя дочери и назвала ее Этери, потому что в переводе имя означает “звезда” или “вечерний свет”. Читая сухие строчки, у Этери сжималось сердце, в него впивалось тысячи иголок, а глаза наполнялись слезами.

Лилит была строга, но справедлива. И любила дочь. Не так, как остальные родители любят своих детей, но любила.