Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Мужчина находился не в лучшем расположении духа. Хьенд, отвечавший за их обучение в Часовых городках, сложил руки на груди. Его черные доспехи сверкали ярче начищенных монет. Авалона увидела в них свое отражение. Волосы, заплетенные в две косы, в которых, словно змейки, мелькали алые ленты. Смуглое лицо казалось бледнее чем обычно, а в глазах отражалось непонимание.

Она последовала приказу, опустившись на скамью. Хагалаз Кадоган прикрыл дверь и остановился напротив девушки.

— Вам нельзя здесь находиться, — непочтительно слетело с острого языка Авалоны.

Мужчина насмешливо вскинул бровь. Он провел рукой по короткостриженным темным волосам. Отросшая за несколько дней щетина делала его намного старше.

— Твоя правда. Но разве я мог не увидеть свою ученицу перед посвящением? Помнишь, что я сказал тебе в первый день, когда ты была еще несмышленой девчонкой?

— Она не проживет и дня, — с улыбкой вспомнила хэлла.

— А ты мне что? Я стану лучшей, — пропищал хьенд, подражая тонкому девичьему голоску. — Вам нельзя было с нами даже разговаривать, а ты дерзила.

— Никогда не забуду ту порку, — хмыкнула она.

— Хвалю. Ты стала лучшей. Я впервые ошибся в своих предположениях, но теперь меня не покидает мысль, что лучше бы ты сгинула на первом этапе обучения, — его тон сменил ностальгическую направленность и стал резким. Авалона вздрогнула, как от удара розга. — Быть дьердом — это совсем не то же самое, что быть простым всадником. Как думаешь, почему в дьерды выбирают только мужчин?

— Гендерная несправедливость?

— Потому что присяга, которую дает дьерд, заставляет его любой ценой защищать свой отряд. Они умирают, Авалона. Умирают против воли. Дьерды сражаются за империю и своих воинов. Это не звание, а самоубийство. А ты пока не готова умереть, защищая границы.

Авалона похолодела, но внешне никак не выдала своей тревоги. Она смотрела в зеленые глаза Хагалаза и гадала, как многое ему известно? Он всегда казался ей опасным. Против него даже она не вышла бы с мечом в руке. Но у нее не было выбора. Она уже стояла напротив.

— Уходи, — он кивнул в сторону двери. — Если хочешь жить, собирай вещи и уходи. Считай это жестом доброй воли. Я договорился, тебя отпустят.

— Я не собираюсь бежать.

Всадница плавно поднялась и сделала несколько шагов к хьенду. Он был намного выше нее, но это она сейчас смотрела на него свысока. Как он мог подумать, что она испугается и сбежит? После всего, через что ей пришлось пройти, чтобы оказаться здесь!

— Тогда считай, что ты уже труп, — безразлично сказал Хагалаз.

— Вы не понимаете, — покачала она головой. Ее накрыло волной безысходности. — У меня ничего нет. Семьи, друзей, дома. Только общественное признание и звание всадника. Я живу для того, чтобы сражаться, и если погибну защищая тех, кто станет биться со мной во имя одной цели, то жалеть уж точно не стану.

Хэлл привалился спиной к каменной кладке. Его взгляд стал расфокусированным и был устремлен поверх ее головы.

— Может быть это и к лучшему, — задумчиво произнес Хагалаз, — для империи нет ничего лучше дьерда, которому нечего терять. Выбрала себе воинов? — Давно.

— Всех четырех?

— Еще во время обучения, я знала с кем хочу сражаться. Но с последним всадником определилась недавно.

— Надеюсь он достойный воин.

Хьенд никак не мог знать, кого из трех сотен всадников Авалона выбрала себе в отряд. И все же… ее не покидало чувство, что ему известно, о ком она говорит.

— Как вы догадались? — с интересом спросила девушка.

— Догадался? — его смех стал для Авалоны неожиданностью. Серьезный, хладнокровный мужчина почти никогда не позволял себе проявлять чувства. Авалона вдруг уловила едва заметное сходство с другим человеком, который столь же редко смеется, но чей взгляд остается безропотно холодным. — Девочка, ты выросла на моих глазах. Думаешь, я не в состоянии понять, по какому критерию ты выбирала их? Шут, ребенок, чужестранец и изгой. Тех, кто, по твоему мнению, достоин защиты.

Хэлла нахмурилась. Ей не нравилось, с каким пренебрежением воин высшего звена отзывается о всадниках. Хагалаз Кадоган всегда был таким, но никогда прежде он не разговаривал с ней в таком тоне. Так, будто ей дали шанс, которым она не решилась воспользоваться. Испугалась.

— А как вы собирали отряд?

— Сила. Всегда выбирай самых сильных воинов, если потом не хочешь получить удар мечом между ребер. В моем отряде нет всадников, уступающих мне в силе, поэтому я жив и поэтому живы они. Ты же отбирала по иному критерию. Не поменяешь выбор, исход будет ясен каждому хьенду. Никто не начнет воспринимать всерьез заведомо мертвое тело.

Авалона слушала его с каменным лицом, сцеживая злость по крупицам. Ее выдержка не была на столь же высоком уровне, что и у Хагалаза. Ярость протекала по венам, желая вырваться наружу, но вместо этого она стояла босиком на холодном камне и была вынуждена выслушивать его.