Апельсины у кромки прибоя

Из Екатеринославской губернии, в которую в начале прошлого века входил Ореховской уезд, семья Доллежалей уехала в 1913 году — в Подольск. Там Николай реальное училище закончил, оттуда, как и отец, как и старший брат Владимир, в Московское высшее техническое училище поступил [на механическое отделение] — в 1917 году. И выпустился из него через шесть лет со званием инженера-механика. «Осенью 1923-го, — напишет в июне 1964 года в своей автобиографии Николай Антонович, — я перешел на работу в управление подмосковным каменноугольным бассейном инженером-конструктором. В это же время был избран ассистентом кафедры теплотехники института народного хозяйства имени Плеханова, где по совместительству приступил к занятиям с 1924 года. В январе 1925 года перешел на работу в акционерное общество „Тепло и Сила“, где в различных должностях проработал до октября 1930 года. В 1929 году был в научной командировке в Германии, Чехословакии, Австрии. С января 1932 по октябрь 1933 года работал в особом конструкторском бюро №8 заместителем главного инженера, откуда перешел в „Гипроазотмаш“ [город Ленинграда] техническим директором. В это же время был назначен заведующим кафедрой химического машиностроения в Ленинградском политехническом инстатуте. В октябре 1934 года переведен на работу в „Химмаштрест“ [город Харьков] главным инженером и заместителем управляющего. В ноябре 1935 года был назначен главным инженером завода „Большевик“ [город Киев], откуда в июне 1938 года переведен в „Главхиммаш“ [город Москва] заместителем главного инженера. В декабре 1938 года перешел на работу в научно-исследовательский институт ВИГМ [Всесоюзный институт гидромашиностроения], где проработал до июля 1941 года. С этого времени по сентябрь 1942 года — главный инженер Уральского завода тяжелого машиностроения [город Свердловск]. В сентябре 1942 года назначен главным инженером, а затем директором и научным руководителем вновь создаваемого Научно-исследовательского института химического машиностроения [НИИхиммаш, город Москва]. В сентябре 1952 года по решению Совета Министров СССР назначен директором вновь создаваемого Специального института».

Но непонятным для меня причинам Николай Антонович почему-то опустил немаловажный факт своей биографии: после возвращения из-за границы он попал под следствие. Что пытались накопать против него гэпэушники — не знаю. Может быть, намеревались уличить в шпионской деятельности против СССР? Известно мне другое: через полтора года следственной волокиты Доллежаля полностью оправдали.

Создатель первого в Европе атомного реактора

Однако пора браться за расшифровку хитрых названий доллежалевских институтов. НИИхиммаш, например, не только проблемами машиностроения для химической промышленности занимался, но и созданием первого советского атомного реактора — для получения плутония для первой советской атомной бомбы, работа над которой официально началась… 28 сентября 1942 года. Именно в этот день Сталин подписал постановление Государственного комитета обороны «Об организации работ по урану». Среди прочих в нем имелся и такой пункт: «Представить ГКО к 1 апреля 1943 года доклад о возможности создания урановой бомбы или уранового топлива». На основании «уранового» сталинского постановления вскоре создается и специальное научное подразделение под руководством выдающегося советского физика-атомщика Игоря Курчатова — Лаборатория №2 Академии наук СССР [впоследствии преобразована в Институт атомной энергии]. Ну а «Специальный институт», который Николай Антонович возглавлял 34 (!) года и который сегодня носит его имя, — это Научно-исследовательский и конструкторский институт энерготехники (НИКИЭТ]. Его коллективу в начале 50-х было поручено обеспечить разработку энергетической установки для первой отечественной атомной подводной лодки. Реактор для четвертого [взорвавшегося] энергоблока Чернобыльской АЭС — тоже детище НИКИЭТ.

С Курчатовым судьба свела Николая Антоновича в январе 1946 года. Познакомившись поближе, Игорь Васильевич предложил возглавлявшему НИИхиммаш инженеру-химику из Украины поработать над конструкцией ядерного «котла», конечным продуктом которого должен был стать плутоний — начинка для атомной бомбы.

Из донесений разведки Курчатов знал, что американцы плутоний производили в реакторах с горизонтальным расположением каналов с урановыми блоками. Не имевший образования физического, но остававшийся всегда прекрасным механиком, Доллежаль, однако, с американским вариантом не согласился и предложил свой — вертикальный. Научно-технический совет поддержал идею и в декабре 1946 года на территории Лаборатории №2 АН СССР был пущен ядерный реактор Ф-1 [«Физический-первый»]. Первый в Европе!