Апгрейд

— Отступаем, — командует Кен, и семеро обороняющихся малыми группами начинают перебегать к нам, в конце концов у двери при входе в столовую остаются двое.

В кровь впрыскивается адреналин. В ушах звенит, руки чешутся вскинуть дробовик, поймать на мушку голову зверобогого и вдавить спусковой крючок, а еще лучше скользнуть за спину, полоснуть тесаком по горлу, чтобы алая кровь раскрасила бетонную стену. Но нужно ждать. Второй и третий плазменные разряды разносят столовую, железным осколком Кену оцарапывает щеку.

Один за другим наши бойцы растворяются в темноте коридора за моей спиной, каждый бежит патрулировать свой участок на случай, если зверобогие ринутся туда. Последняя пара нападающих отступает вдоль стены, Кен дает залп из плазменной пушки, разряд ухает за дальней дверью. Чтобы зарядиться плазменной пушке, нужно две-три минуты минут, и я стреляю из дробовика по вбежавшему в столовую зверобогому. Попадаю в бронежилет. Нападающий падает и перекатывается за перевернутый стол.

Теперь надо бить на поражение, и я меняю патроны с крупной дробью на пулевые. Если броник они не пробивают, то гермошлемы — запросто.

Второй нападающий перекатом уходит к стене, а оттуда ныряет за деревянную стойку столовой, и одновременно в помещение врывается третий, но этому не везет, я попадаю ему не в голову даже — в шею, он роняет плазменную пушку, хватается за горло и падает.

Тела врагов защищены кевларовыми бронежилетами, потому есть смысл стрелять только в голову и по ногам. Наша задача — не победить, а чтобы атака захлебнулась.

К нам подбегает последняя пара обороняющихся, мы должны сдерживать врагов, чтобы дать шанс детям и простым уйти подальше.

— Суки! — выдыхает Дэн, восемнадцатилетний мальчишка с ярко-синими глазами, открывает рот, чтобы договорить, и тут в нескольких метрах от нас, по ту сторону двери, в столовой, ухает плазменный разряд.

Створка выдерживает, но мы глохнем от грохота, в ушах звенит, башка кружится. Дэн отвечает из своей плазменной пушки, у него из уха бежит струйка крови.

— Сколько их? — ору я, еле слыша свой голос.

Дэн чиркает себя по горлу — много.

— Отступаем к спальне, здесь мы в ловушке, — продолжаю я.

Мы едва успеваем отбежать от двери, как взрывается еще один плазменный разряд, на этот раз створку выворачивает, и если бы мы остались там, нас растолкло бы в мелкий мак. Зловеще улыбаясь, Кен прикручивает бомбу с часовым механизмом к трубе.

— У нас есть полминуты. — Он улыбается, и на его окровавленном лице улыбка выглядит как оскал.

Сломя голову несемся вперед, пытаюсь мысленно считать секунды, но сбиваюсь. Поворот, еще поворот. Из наших — никого, все успели разбежаться. Молодцы!

— Разделяемся, — командую я, указывая Дэну на узкий коридор, а мы с Кеном продолжаем бежать по центральному, выруливаем в просторный зал, где в широком желобе, делящем помещение на две части, мутным потоком текут нечистоты.

Позади нас грохочет взрыв, бетон под ногами вздрагивает… Надеюсь, что трубу разорвало, и нападающих смыло к хренам.

Добегаю почти до конца зала, и тут мне навстречу из бокового коридора вываливается мой ученик Барка с загипсованной ногой. Мальчик опирается на плечо Наоми, они пятятся, целясь в темноту. Там, откуда они выбежали, скрежещет, топает зверобогий в экзоскелете, я не вижу его, но узнаю по звукам, рождающим ассоциации со смертью. Наоми тянет Барку за плечо, предлагая отступать, но сосредоточенный мальчик сбрасывает ее руку и остается на месте. Девушка поворачивает голову, видит меня, открывает рот. Ее слова и выстрел мальчика звучат одновременно.

Дело плохо, надо спасать мальчишку! Он техно… С грохотом падает экзоскелет, его металлическая башка высовывается из коридора, по ней бегут электрические разряды.

— Кен, задержи зверобогих, — уже подбежав к Наоми, командую я.

Она вздрагивает, поворачивая голову. Я хватаю Барку под мышки. К тому моменту Кен становится на поверженного зверобогого, палит по наступающим невидимым мне врагам, грохочущим, переговаривающимся в коридоре.

— Ты герой, — говорю, забрасывая Барку на трубу теплотрассы. — Видел, какого здоровенного завалил? Это твой первый.

Мальчишка сияет от счастья.

— Я смог!

Нужно взобраться еще на одну трубу, и там будет узкая вентиляционная шахта, идущая под уклоном, где вполне может пролезть ребенок, но не взрослый.

Грохочут выстрелы. Оборачиваюсь. Наоми прыгнула в нечистоты и уже доплывает до другого борта канавы. Кен стреляет из дробовика, прижавшись к стене.

— Их слишком мно… — он вскрикивает, хватается за грудь, вижу кровь между пальцами.

Вторая пуля пробивает его голову, и в коридор выскакивает зверобогий в бронежилете и гермошлеме, он стоит полубоком, уязвимость на груди недоступна. Если я брошу Барку, то успею нырнуть в дерьмище и переплыть на ту сторону. Будет шанс, но… Смотрю на мальчишку, который пытается залезть на трубу, но ему мешает сломанная нога. Встречаюсь с ним взглядом. В его глазах — не мольба о помощи, а злая решимость.

…Но как с этим жить?