Apocalypse Never

То, что мы сегодня воспринимаем как приятный природный ландшафт - травянистый луг, окруженный лесом, с протекающей через него рекой, - зачастую является ландшафтом, созданным людьми для охоты на дичь в поисках питьевой воды. Использование огня для создания луга, на котором можно убивать животных, - одно из самых частых упоминаний об использовании огня охотниками-собирателями по всему миру. Луга восточных лесов Северной Америки исчезли бы, если бы их не выжигали ежегодно индейцы на протяжении пяти тысяч лет. А в Амазонии охотники-собиратели выжигали леса и выводили новые виды.

Охота с подманиванием дичи более энергозатратна, чем ее преследование. Со временем отлов диких животных в закрытых помещениях превратился в одомашнивание животных для домашнего хозяйства.

Огонь сделал сообщества более защищенными от человеческих и нечеловеческих хищников, позволил им распространиться по всему миру и потребовал новых форм поведения, связанных с питанием, организацией общества и деторождением. Охота с огнем стала важнейшей вехой в создании того, что мы считаем национальными государствами и рынками, благодаря разграничению контроля со стороны отдельных людей и групп, конкурирующих за пищу. Действительно, в разных зонах огонь использовался по-разному: для обеспечения безопасности, сельского хозяйства и охоты.

Огонь позволял создавать сексуально моногамные семьи. А очаг служил местом для размышлений и дискуссий, расширяя социальный и групповой интеллект.

По всей планете уничтожение лесов с помощью огня привело к возникновению сельского хозяйства, так как удобрило почву, благоприятствуя выращиванию черники, лесных орехов, зерновых и других полезных культур. Сегодня многие виды деревьев нуждаются в огне, чтобы их семена выросли в деревья. Огонь также необходим, как мы видели на примере Калифорнии и Австралии, для уборки древесной биомассы с лесной подстилки.

Одним словом, огонь и вырубка лесов для производства мяса - это основная часть того, что сделало нас людьми. Единственный способ, которым Адарио, Бюндхен и другие защитники окружающей среды могли бы считать производство мяса в Амазонии таким шокирующим, - это не знать ничего из этой истории.

Для экологов XXI века слово "дикая местность" имеет положительные коннотации, но в прошлом это было страшное "место диких зверей". Европейские фермеры воспринимали леса как опасные места, которыми они часто и являлись: здесь обитали и опасные животные, такие как волки, и угрожающие люди, такие как банды преступников. В сказке "Гензель и Гретель" двое детей заблудились в лесу и попали в руки ведьмы. В "Красной шапочке" маленькую девочку, путешествующую по лесу, терроризирует волк.

Таким образом, для ранних европейских христиан удаление леса было благом, а не злом. Ранние христианские отцы, включая святого Августина, учили, что задача человечества - завершить творение Бога на Земле и стать ближе к нему. Леса и дикие места были местом греха; расчистка их для создания ферм и ранчо была делом Господа.

Европейцы верили, что люди благословлены и отличаются своими преобразующими способностями. Монахи, которым поручалась работа по созданию поляны в лесу, буквально воображали, что изгоняют дьявола с Земли. Они пытались создать не Эдем, а Новый Иерусалим: цивилизацию, в которой смешались бы город и деревня, священное и профанное, торговля и вера.

Только после того, как люди стали жить в городах и богатеть, они начали беспокоиться о природе ради природы. Европейцы, которые в XIX веке считали Амазонку "джунглями", местом опасности и беспорядка, в конце XX века стали считать ее "тропическим лесом", местом гармонии и очарования.

 

Гринпис фрагментирует лес

Нечувствительность к потребностям Бразилии в экономическом развитии привела к тому, что экологические группы, в том числе Greenpeace, выступали за политику, способствующую фрагментации тропических лесов и ненужному расширению поголовья скота и фермерских хозяйств. Экологическая политика должна была привести к "интенсификации" - выращиванию большего количества продуктов питания на меньших площадях. Вместо этого они привели к экстенсификации и политическому и массовому отпору со стороны фермеров, что привело к росту вырубки лесов.

"Организатором моратория на сою был Пауло Адарио из бразильского отделения Гринпис, - говорит Непстад. Адарио - это тот человек, который заставил Бюндхен плакать. "Все началось с кампании Гринпис. Люди нарядились цыплятами и прошли по нескольким ресторанам McDonald's в Европе. Это был большой международный медийный момент".

Гринпис потребовал принять гораздо более строгий Лесной кодекс, чем тот, который был введен бразильским правительством. Гринпис и другие экологические НПО настаивали на том, чтобы землевладельцы сохранили за собой значительную часть, от 50 до 80 процентов, своих владений в качестве лесов в соответствии с Лесным кодексом Бразилии.