Апофения

Не секрет, что утки – удивительные создания. Они не только летают и бегают по земле, но и, в каком-то смысле, ходят по воде. Вода – природная стихия этих птиц, и поэтому неудивительно, что вода особенно хорошо запоминает уток. Как доказала современная медицина, имея только воду, сахар и маленький кусочек печени всего лишь одной утки, можно исцелить миллиарды людей! Сначала так лечили грипп, но вскоре выяснилось, что после приема сахарных шариков, смоченных водой, в которой когда-то побывала печень утки, нередко проходят и гораздо более серьезные заболевания (особенно если усердно молиться). Но одна утка должна была пожертвовать собой, чтобы подарить свою печень человечеству. С тех пор мы чтим потомков той самой утки.

Недавно группа отечественных теологов сделала революционное открытие. Дело в том, что в христианстве традиционно оставалась вакантной позиция особенного животного. Например, в индуизме нельзя убивать коров, а в исламе и иудаизме запрещено есть свиней. Вакантное место решили отдать мускусной утке за ее немалые заслуги перед человечеством и щедрый акт самопожертвования, ведь, согласно легенде, утка отдала свою печень добровольно, не сопротивляясь! Как писал в 1675 году австрийский поэт Хоберг, «Как часто утки на воде ныряют, но снова поднимаются наверх. Подобно этому теченье жизни пытается снести благочестивых, но каждый раз, в несчастье оказавшись, они находят Господа благословенье». Воистину пророчество сбылось, и утка стала частью нашей духовной культуры.

На третий день после скоропостижной кончины всеми любимого министра здравоохранения, гомеопата Любови Еремеевны, ее сын случайно оказался на ферме, расположенной на окраине столицы, и стал свидетелем того, как из яйца вылупляется утенок. Утенок осмотрелся, увидел мужчину и побежал к нему! Куда бы ни пошел сын Любови Еремеевны, утенок бежал за ним. Чем объяснить такую привязанность, если не переселением души министра? Поэтому утенка и назвали в честь гомеопата.

Это стало еще одним важным теологическим открытием нашего века, которое, конечно, пытались оспорить враги церкви. Так, группа биологов заявила, что перед нами не чудо Господне, а всего лишь запечатление, импринтинг. Это явление якобы открыл зоолог Конрад Лоренц, изучая серых гусей. Лоренц писал, что один гусенок в отсутствие матери импринтировал шарик для пинг-понга, повсюду следовал за ним, а позже даже попытался вступить с ним в интимные отношения. Другой гусенок якобы бегал за самим Лоренцом. Теологи ответили, что в свете новых фактов, а также накопленного духовного опыта и личностного опыта веры очевидно, что в первого гусенка вселилась душа психически нездорового игрока в настольный теннис, а во второго – душа попутанной бесом блудницы, которой Лоренц пришелся по нраву. Суд велел биологам более не оскорблять чувства верующих заявлениями о материальной природе привязанности птиц.

Тем временем птенец превратился в утку, которая продолжила жить на ферме. И все было хорошо, пока одной злосчастной ночью утка не пропала. На поиски немедленно отправились экстрасенсы, лозоходцы и астральные разведчики. Оказалось, что несчастную убил и съел мужчина, чье имя называть мы не будем, дабы не затемнить биополе читателей. Человека, поднявшего руку с ножом на священную утку, обнаружили, схватили и предали суду. Справедливость восторжествовала.

* * *

– Даже мое имя не упомянули, – со вздохом заметил Гай, дочитав статью до конца.

– Тщеславие – грех, – напомнил Хэнк. – Большинство великих героев скрывали свои имена, а не выставляли напоказ. Например, Супермена все знают как Супермена. Лишь немногие помнят, что в обычной жизни его звали Кларком Кентом. Так и вы войдете в историю как загадочный Прокурор.

– Господин министр, ваши гуманитарные познания удивительны, но аргументы неубедительны. Дело в суде вы бы не выиграли, – засмеялся Гай. – Да и вообще, я не смотрю мультики и не люблю всю эту мифологию и сказки. Я же скептик. Пойдемте, праздничный стол уже давно накрыт.

Вечер в честь успешного слушания в суде был в разгаре. Еду готовили в присутствии гостей. Упитанный повар в клетчатом переднике стоял у плиты и жарил превосходные тефтели из органических фермерских продуктов. Время от времени он встряхивал большую чугунную сковородку, и плотно уложенные маленькие коричневые шарики подскакивали и переворачивались на другую сторону. О чудесные маленькие тефтели! Они пахли так восхитительно и были такими поджаристыми, румяными, словом, такими, какими и должны быть настоящие тефтели (естественно, без асбеста и ГМО, о чем повар с гордостью сообщал каждому подошедшему).